Но Сима, которая правила эксплуатации знала несколько лучше мастерицы, написала заявление в ГИС ЖКХ, приложила к нему кучу фотографий с плесенью и описала неподобающее поведение мастерицы.

После этого на Симу внезапно обрушился шквал звонков. Ей начали звонить из самых разных инстанций. Позвонила ей даже лично «сама» Светлана, и после звонка Светланы к Симе прибежал «сам» директор КК. Директор осмотрел ее квартиру и организовал проведение ремонтных работ. Марта тоже хотела лично прибыть в квартиру и «проследить» за ремонтом, но Сима ее не впустила.

Работники КК пробили перфоратором швы изнутри квартиры и заделали их наполнителем.

Мастерица внезапно ушла на больничный и больше в их дворе не показывалась. До Симы дошли слухи о том, что мастерица очень серьезно заболела. Но жалеть ее, как предлагали сотрудники КК, она не стала, а, напротив, подумала: «Это тебе воздаяние за смерть моей мамы!».

После этого Сима никаких заявлений больше не писала и не подписывала. Хотя проблем у нее оставалось все еще предостаточно, но, как реалистка, она прекрасно понимала, что большего, чем она достигла, ей уже не достичь.

Грета была единственным членом СД2, которого «наши» считали «своей».

Жила Грета в МКД с самого рождения. Все соседи хорошо ее знали. Соседи считали, что как раньше она была вежливой, доброжелательной и готовой оказать помощь девочкой, так и сейчас она стала вежливой, доброжелательной и готовой оказать помощь женщиной, и что работа в СД2 ее нисколько не испортила.

К моменту организации СД2 Грета была матерью уже двоих детей.

Марта пригласила ее работать в СД2 потому, что у нее была хорошая репутация. Грета же согласилась работать в СД2 потому, что надеялась с помощью этого навести порядок во дворе: ей хотелось, чтобы ее дети ходили по двору более безопасно.

Несмотря на множество домашних и рабочих обязанностей, Грета старалась работать в СД2 честно. Если у большинства членов СД2 вся их «работа» заключалась в том, чтобы неглядя подписывать то, что Марта давала им на подпись, Грета старалась все-таки что-то делать. Своим деланием она Марте, в общем-то, не мешала, а поскольку в финансовые вопросы она не вмешивалась, то была Марте до поры-до времени удобна. Но затем она начала возражать против некоторых решений Марты, которые, как она считала, ущемляли интересы собственников, и Марте это сильно не понравилось.

Возражать Грета начала потому, что ей стало неудобно за такие решения перед соседями. Однако же Марту ее мотивы нисколько не смягчили. Даже то, что ее возражения облеклись в легкую и ненавязчивую форму, Марту тоже не смягчило. Стерпеть этого она не могла! Не могла, и все тут, и решила Грету из состава совета вывести! Она выставила вопрос об исключении Греты на голосование. Но та «инертность населения», о которой более подробно будет рассказано в дальнейшем ( которая помогла Марте прийти к власти), в данном случае ей помешала, и поспособствовала тому, что ей пришлось Грету оставить.

Зато после этого Грета совершенно перестала ей перечить и вообще как-либо мешать, и Марта вопрос о выводе ее из состава совета больше не ставила.

Собственница Х названа «Х» потому, что о ней в доме известно было очень мало.

Х была женщиной среднего возраста. Жила она в пятом подъезде вдвоем с матерью- пенсионеркой, с соседями она общалась мало. Немного больше, чем с другими соседями, она общалась с Жоржеттой,– но вовсе не из-за симпатии к Жоржетте, а потому что та ходила в гости к ее матери. Обе они,– и мать Х, и Жоржетта,– относились к «нулевой категории», и постоянно находили какие-то темы для разговоров.

Сама Х относилась к «низшей категории 4», и стала ли бы Жоржетта общаться с ней без матери- неизвестно (о категориях см. главу «Приведение массы к общему знаменателю»). Думается, что Х это чувствовала, и держалась в стороне и от нее и от других соседей потому, что постоянно слышала от Жоржетты про соседей злые сплетни. Думается, Х подозревала, что как только Жоржетта перестанет ходить в гости к ее матери, то она начнет рассказывать злые сплетни и про нее.

Известно, что Х чрезвычайно не любила СД2 и что платить ему зарплату она не хотела, и что платила она ее только потому, что не знала, как от этого избавиться.

Х некоторое время участвовала в мартином чате, но, в числе прочих, была из него Мартой изгнана, и после этого невзлюбила Марту еще больше.

Лизу называли в доме все по-разному. Некоторые называли ее Лизой Борисовной, некоторые- просто Лизой. Чтобы не заниматься подсчетами и не выяснять, кого было больше,– первых или вторых,– назову ее просто Лизой,– независимо от того, понравится ли это самой Лизе, или не понравится.

Лиза была, надо сказать, не совсем «нашей», но поскольку таких больших неприятностей, как «ненаши» и «враги», она людям все-таки не доставляла, и поскольку промежуточной категории между «нашими» и «ненашими» в МКД не было, то я отнесла ее к категорию «наших».