Хихикая и нетерпеливо пританцовывая, меняли слезливую пластинку на энергичные ритмы. Заводясь от собственной безрассудности, выкручивали регулятор громкости до последнего деления.

Начинались пляски, похожие на безумные прыжки с воплями весёлых дикарей под боевую дробь барабана вокруг ритуального костра. До слипшихся волос, изнеможения и ломоты в теле.

Черноглазая дочка Эли прыгала, кружилась, хлопала в ладоши, подпевала и радовалась вместе с ними.

Бесновались и скакали, пока не надоедали настойчивые стуки в стены, злые пинки в дверь, угрозы отключить электричество и крики совсем уж бессердечных соседей.

Клин клином вышибают.

В один прекрасный день неугомонные девушки решили – надоело. Хватит киснуть.

Давно пора найти новых друзей, взбодрить настроение и наслаждаться всеми прелестями жизни.

«Четверо смелых»: Мишкина, Светлова, Эля и её скучающая коллега отправились на поиски приключений в ресторанчик «Якорь» возле Белорусского вокзала. Людей посмотреть и себя показать.

Заказали вино, салаты, поковырялись в нарезке. Поев, отплясывали под живую музыку. Оценивающе приглядывались к свободным посетителям мужского пола.

Приняли в качестве презента бутылку шампанского от соседнего столика, заодно познакомившись с сидящей там компанией. До закрытия заведения веселились, а потом долго и шумно гуляли по сияющей огнями улице Горького. После чего обменялись телефонами и договорились продолжить общение.

Лера в расчёте, что новый приятель отвлечёт зациклившийся на Давиде мозг, встретилась с ним ещё раз.

Из любопытства целовалась с этим парнем. Она ждала, отзовётся ли соприкосновение губ таким же сумасшедшим взрывом в сердце?

И разочаровалась. Ничего не произошло. Ничто не включилось, не воспламенилось.

Не было ни малейшей реакции в душе и теле. Даже положенной в этих случаях стеснительности не испытала.

Похоже, слишком старательно сосредоточилась, ждала возбуждения и анализировала каждое движение.

Восприняла соединение ртов как безэмоциональное механическое действие. Будто с живым манекеном лобызалась.

Видимо, всё-таки дело не в технике и умении исполнения, а в том, кто целует.

Без сожаления рассталась с ресторанным знакомым и назавтра забыла его имя.

Свыклась с невесёлой мыслью: взбудораживший до чувственного озноба Давид давно забыл о её существовании и больше никогда не появится.

Всполошённая совесть, терзающаяся угрызениями из-за тяги к человеку вдвое старше, потихонечку успокоилась.

Окружающий мир поблёк, неуютно затих и завис.

В сердце было грустно и неспокойно до состояния гнетущей тоски. Будто совершила огромную ошибку и оттолкнула что-то очень важное.

Всё наполнилось неосознанным ожиданием.

Иронизируя над собой, в дневнике подробно расписала недавние похождения, коварно перевернувшие личную вселенную.

На полях тетради неторопливо, до максимума растягивая кисло-сладкое удовольствие, рисовала врезавшийся в память властный профиль Давида. И даже сплела несколько уныло-язвительных рифм.

Затем надёжно упрятала откровения в чёрном дипломате, закрывающемся на маленький ключик.

Ещё одна диковинная история в копилочку.

Через две недели он позвонил.

И ликующая девушка поняла: сокровенное желание исполнилось.

Именно Давида и только Давида она искала и ждала все невозможно тягучие дни. И сейчас ни капли не волновали приличия, чужое мнение и советы лучшей подруги: держать хитрого искусителя на дистанции, быть неприступной и строгой.

Марков заговорил без улыбки. Осторожно и довольно сухо:

– Лера? Привет. Узнала меня?

Он хмуро и неуверенно прощупывал почву в ожидании ещё раз наткнуться на категоричный отказ и высокомерный тон.

Но лавина накопленных эмоций хлынула фонтаном, не позволяя притворяться.

Лера звенела и искрилась счастьем, когда в волшебных глубинах телефона зазвучал долгожданный баритон.

Чуть заикаясь от волнения и страха разочароваться, если всё-таки обозналась, с пробудившейся в одно мгновение надеждой уточнила:

– Д-давид. Это вы?!

– Да. Значит, ещё помнишь меня?