– Можно считать, что полдела сделано. Наличие возможности вдвое повышает риск. Что толку срезать сорняки? Раз они вылезли, значит, уже пустили корни. С корнем их и нужно вырывать.

– Для этого вы решили привести Кан Чхиу к месту аварии? Хотите взрастить в нем гнев, чтобы он точно решился на стирание?

– Только ты меня понимаешь. Ты не видишь в этом какой-то мистической связи? Мой сын, люди, которых он убил, Со Хаюн, которая потеряла семью по его вине, Кан Чхиу, который потерял ее, и, наконец, я – тот, кто хочет стереть своего сына. Это судьба. Сам подумай. Если бы этот дурак не угодил в аварию, мы с ним жили бы дружно и, может, он унаследовал бы компанию. Что скажешь?

– Случилось то, что должно было случиться.

– Думаешь, без аварии все сложилось бы так же?

– Да, думаю так. Ваш сын как мина. Мины взрываются не по вашему желанию, а при первом воздействии извне.

– Ты прав. Как думаешь, что получится из Кан Чхиу? Вы, как стиратели, должны понимать друг друга. Он так послушно принял мое предложение, что я начинаю сомневаться.

– Мы с ним очень разные. Но мне кажется, у него нет причин отступать. Теперь, когда он знает всю историю, ему будет сложнее отказаться. Он уже дал вам обещание. К тому же ему известно, что ваш сын убил родственников его девушки. Раз уж он отправлял в другое измерение ни в чем не повинных людей, то не станет колебаться, отправляя туда убийцу. От исчезновения Тонсу всем будет только лучше. А вы сохраните то, что принадлежит вам по праву. Остается единственная проблема…

– Какая?

– Непонятно, как ваш сын поведет себя, когда узнает, что представляет из себя стирание…

– Кан Чхиу сказал, что решит эту проблему.

– Интересно, каким образом.

– Завтра узнаем. Для этого я и велел установить камеру.

– Камеру? Кан Чхиу ни за что не согласится…

– Поэтому он ничего не должен о ней знать. Я не могу пустить все на самотек. Кто знает, что он собирается делать в этом подвале? Завтра мне понадобится твоя помощь.

Мусорщик посмотрел Хам Хуну в глаза. По взгляду председателя было сложно догадаться о его намерениях. Это был взгляд мудрого и доброго старика, но в нем то и дело мелькала злоба. В этом взгляде была надежда на лучшую жизнь для сына и в то же время неудержимое стремление избавиться от любых препятствий. Мусорщик больше не хотел всматриваться в эти глаза. Ему не нравилось гадать и анализировать. Ему нравились деньги, и у Хам Хуна их было достаточно.

Мусорщик допил вино и, коротко попрощавшись, вышел из кабинета.

Его жилище казалось более убогим не только по сравнению с дорогим офисом Хам Хуна, но даже по сравнению с квартиркой Ли Кидона. Немало денег уходило на содержание матери в доме престарелых и на обучение в университете для его дочерей-близняшек, но, несмотря на это, у него оставалось достаточно средств, чтобы найти для себя место получше. Однако он решил, что обеспечивать этих троих – это главная и последняя миссия. Ему не нужен красивый дом. Он с дрожью представил момент, когда его пожилая мать покинет этот мир, а дочери встанут на ноги и обретут независимость.

Здоровье матери начало ухудшаться семь лет назад. Мусорщик сразу захотел стереть ее и ни секунды не сомневался в своем желании. Как только он узнал о существовании Кан Чхиу и об «Откровении стирателя», он готов был бежать к нему и просить помощи. Он готов был умолять его, если это позволило бы маме без боли переместиться в другое измерение. Он пытался справиться сам. Хотел поговорить с мамой, записать ее историю, сам отправить ее в другое измерение. Но разговор не шел, и Мусорщик так ничего и не записал. В «Откровении стирателя» было сказано, что только избранные могут записывать, и это действительно было так. Все, на что был способен Мусорщик, – это заметать следы и уничтожать улики на месте преступления. Он тоже был стирателем, но выше головы прыгнуть не мог.

Он вспомнил, как впервые использовал свою способность в преступных целях. Ночь. Место убийства. Ему поручили заняться «уборкой мусора». Он справился на ура и даже получил за свою работу похвалу. Все улики исчезли без следа. Но вместе с ними, казалось, исчезло что-то еще. Как будто, стерев окровавленный нож и покрытые отпечатками пальцев инструменты, он потерял какую-то важную часть себя. Вознаграждение было щедрым. Оно включало в себя компенсацию за то, что ему пришлось стать соучастником преступления. После того дня он еще множество раз становился соучастником и помогал спрятаться настоящим преступникам. Его стали называть Даст Мэном или Мусорщиком. Немалые суммы, которые он получал за свои услуги, он тратил на то, чтобы перевести маму в частный дом престарелых, а дочерям снять квартиру поближе к университету. Мусорщик не хотел тратить деньги на себя.

Прежде чем утвердиться в карьере стирателя, он работал на мебельной фабрике и был хорошим сотрудником. Свое собственное дело он начал, когда маме потребовалась госпитализация. Работа стирателем, казалось, нашла его сама. Он стал избавляться от различных объектов по заказу клиентов. День, когда ему в руки попалось «Откровение стирателя», он помнил до сих пор.

Старик, который обратился к нему за посмертным стиранием, был примерно того же возраста, что и Хам Хун. Он до сих пор живо помнил его проницательный взгляд под седыми ресницами. Большие и зоркие, как у хищника, глаза. Старик не был похож на умирающего.

– Сможете сохранить это после моей смерти? – спросил старик, взглядом указывая на ящик.

– Нет, я не занимаюсь хранением. Я стиратель.

– Вы похожи на надежного человека. Можете избавиться от него, это неважно. Вам, наверное, интересно, что внутри?

– Нет, не интересно. Меня не интересует чужая жизнь. Чрезмерное любопытство в моей работе только мешает.

– Жаль.

– Так вы меня нанимаете?

– Нанимаю. Но у меня есть один вопрос. Как думаете, куда люди отправляются после смерти?