Но в ответ слышит лишь медленное и ровное дыхание.

— Том, — пытается она снова, хотя знает, что он глубоко спит и не слышит того, что она хочет сказать ему, о чем хочет спросить.

Все это невысказанное и неспрошенное тяжко бродит внутри нее, не давая уснуть.

Прошлое

2009

25

Через пару дней после той вечеринки на пороге Уиндфолза оказалась коробка, обернутая золотой бумагой и перевязанная красной лентой. «Браво, Джульетта! Ты была великолепна. С наилучшими пожеланиями. Мистер Хадсон», — было написано в открытке.

Несколько раз перечитав ее, Марго развернула бумагу и обнаружила под ней коробку шоколадных конфет, какие в бесчисленном множестве продавались во всех магазинах перед Рождеством. Она долго сидела, глядя на них.

— О, как мило, — сказала Кит, проходя мимо. — Может, хотя бы это вернет улыбку на твое лицо.

Марго промолчала.

— Ты все еще плохо себя чувствуешь? Может, все-таки съешь одну?

Она покачала головой.

— Надеюсь, ты не сидишь на диете?

Марго подтолкнула коробку к ней:

— Забирай.

— Но они же твои, — озадаченно сказала Кит.

— Я не хочу.

Кит пожала плечами:

— Спасибо, конечно, дорогая, — и, выбрав треугольную конфету, отправила ее себе в рот. — Наверняка, когда ты будешь чувствовать себя лучше они тебе понравятся.

Марго взглянула на открытку: «Ты была великолепна». Омерзение снова начало растекаться по ее телу. Она глубоко вздохнула.

— Мам.

— М? — Кит все еще жевала.

— Ты помнишь вечер моей премьеры? — спросила Марго, сглотнув.

— Да, помню. И я уже извинилась перед тобой за то, что тогда забыла.

— Дело не в этом, — Марго покачала головой. — Кое-что случилось.

Она не знала, как рассказать матери о том, что на самом деле произошло. Было невозможно говорить об этом вслух. Но сейчас тот редкий момент, когда мать рядом, и Марго почувствовала, что может набраться смелости и рассказать ей. Но рассказать что? Если бы она могла объяснить, как это случилось, как она хотела… но хотела — чего?.. Чтобы ее заметили. Чтобы ее поцеловали. Не того, что случилось на самом деле. Нет, этого она совсем не хотела. Наверняка мать поймет.

— Кое-что плохое, — сказала она.

— Но мне казалось, что все как раз прошло хорошо. — Кит внимательно разглядывала картинку с конфетами на листовке-вкладыше, выбирая на чинку. — Настоящий триумф, как сказала мне магь Джейми Кингстона.

— Я не имею в виду спектакль. Я о том, что произошло потом. На вечеринке.

— О, — Кит наконец оторвала взгляд от листовки и пристально посмотрела на Марго. — Да, я как раз собиралась сама поговорить с тобой об этом.

Она уставилась на мать:

— Сама собиралась?

Кит положила листовку на стол между ними.

— Да, я все знаю.

— Знаешь? — Щеки Марго вспыхнули, но при этом она почувствовала некоторое облегчение. Хотя бы потому, что не придется объяснять ей все во всех ужасающих подробностях.

— Да. Правда, я не собиралась поднимать эту тему. Пока, во всяком случае. Ты же так великолепно сыграла в спектакле. Да и моя вина в этом есть, — Кит хохотнула. — Но раз ты настаиваешь…

Марго затаила дыхание.

— Очевидно, вы изо всех сил старались замести следы, но на пристани все-таки остались пивные банки, и по тому, в каком виде был мой стол, я поняла, что вы заходили в студию.

Марго нахмурилась.

— Я не возражаю, чтобы ты иногда приглашала к себе друзей, — сказала она, сурово глядя на Марго, — но могу ли я попросить тебя держаться подальше от моей студии? Это так важно — чтобы там все оставалось на своих местах. А если бы что-нибудь случилось с черновиком моего романа… — Кит передернулась. — Это была бы катастрофа.

От осознания того, о чем именно говорит мать, Марго пронзила новая боль. Катастрофа.

— Да. Ужасно. Прости.

— Так вот, я сообщаю тебе, что отныне моя студия закрыта для тебя и твоих друзей. Согласна?

Марго снова кивнула. Она не заходила туда с той самой ночи и вряд ли найдет в себе силы войти снова.

— Может, тебе все-таки стоит как-то сохранять свою работу, — тихо предложила она после долгой паузы.

Кит рассмеялась и закинула в рот еще одну конфету.

— Ты же меня знаешь. Я даже с дивиди-проигрывателем не могу справиться. И вообще. Старая дорога — лучшая дорога. Ну а если ты обещаешь держаться подальше от моей студии, то и сохранять работу не понадобится. Так что, считаю, проблема решена. — Она встала и сжала плечо Кит. — Спасибо за понимание, дорогая. Я обещаю, что заглажу свою вину, как только допишу эту книгу. И, знаешь, по большому счету в тот раз ничего особо плохого не случилось. Давай просто забудем об этом. Хорошо?