Шрифт:
Глава 1. Наследие Великого мая (1977–1979)
Весной 1977 года в автономном революционном движении наметился переломный момент. Боевые группы, поставившие вопрос о революционном контрнасилии после «Мая 68», начали организационное сближение. Они действовали на импульсе баррикад, оккупации заводов и низовой борьбы. Они создавали сети самообороны и направляли народное недовольство и иллегализм (отрицание буржуазной законности) в политическое русло. Они сражались против боссов, государства, милитаризма, ядерной энергетики, сегрегации, империализма. Против диктатуры в демократической маске, против всех диктатур. Фактически, эти сети сформировали то, к чему призывала Пролетарская левая (ПЛ), – «основу вооруженного народного сопротивления диктатуре».
Это привело к естественному сближению боевиков ПЛ и членов НРП [5] . Некоторые пришли из вооруженных групп, таких как BI, другие – из базовых и квартальных комитетов. Формирование NAPAP [6] было первым этапом этого сближения. Это была организация товарищей, которые отказались от сложения оружия и «возвращения домой», гибельного для французских маоистов.
Альянс весны 1977 года вышел за рамки кружковщины. Он поднялся над идеологическими расколами и объединил на почве подпольной автономной борьбы маоизм с течениями, возникшими после мая 68-го (я говорю про пеструю мозаику анархистских, анархо-коммунистических и ультралевых коллективов, подпольных или нет). Эти движения сотрудничали и прежде – например, во время Гражданской войны в Испании и в ходе движения солидарности с каталонской революционной организацией MIL [7] . Именно в этом контексте в 1974 году появилась GARI [8] .
5
NRP – Nouvelle resistance populaire – Новое народное сопротивление – небольшая партизанская группа, отколовшаяся от «Пролетарской левой».
6
NAPAP – Noyaux armes pour l’autonomie populaire – Новая армия за Народную автономию – маоистская партизанская группа, существовавшая в 1976–1981 годах.
7
Movimiento Iberico de Liberacion – каталонская городская герилья ультралевой направленности. Существовала с 1971 по 1973 год.
8
Grupos de Accion Revolucionaria Internacionalista – левая политическая организация партизанского типа, состоявшая из французских и испанских боевиков. Боролась против франкистов, позднее переориентировалась на борьбу с постфранкистским правительством Испании и испанскими ультраправыми. Основана в 1973 году. Существует по сей день.
Эти автономные коллективы были многочисленными, прекрасно ориентировались в местной политической ситуации и были готовы к решительной борьбе. С 1974 по 1977 год они провели ряд операций под различными аббревиатурами, проводили местные, национальные и международные кампании. Например, экспедиции в знак солидарности с политзэками Гари; осуждение пяти казней баскских революционеров и активистов ФРАП [9] в Испании в сентябре 1975 года; выступление против атомной энергетики [10] (нападения группы Майнхоф-Пуиг-Антич на электростанцию Фессенхайм, квартиру генерального директора EDF [11] или руководство EDF) или урановых шахт и заводов (группа Копо); протест против беспредела в тюрьмах (нападение на Министерство юстиции от имени «Les Damnes de la Terre» [12] и нападение на профсоюз FO [13] от имени «Noyaux armes des prisonniers» [14] ); нападение, разрушившее дом Ива Мурузи, тогдашнего ведущего теленовостей на TF1 в час дня, и т. д.
9
Frente Revolucionario Antifascista y Patriota – «Революционный антифашистский и патриотический фронт» – антифранкистская организация марксистско-ленинского толка. Основана в 1971 году испанскими участниками парижского «красного мая», в 1978-м прекратила существование.
10
Речь об антиядерных протестов вокруг старейшей атомной станции во Франции – Фассенхайм. Станцию начали строить в 1971 году на волне подъема интереса к ядерной энергии в Европе. Против этого строительства шли протесты (антиядерное движение тогда вообще захлестнуло Европу, особенно сильным оно было в ФРГ). Тем не менее, к 1977 году станцию ввели в эксплуатацию.
11
Electricite de France – французская государственная компания, владеющая сотнями разных (в том числе ядерных) электростанций по всему миру.
12
Дословно «Проклятые земли» (отсылка к строчкам «Интернационала», которые на русский обычно переводят как «Весь мир голодных и рабов» и книге Франца Фанона с таким же названием) – тюремное братство, объединявшие заключённых анархистов.
13
Речь идёт про тюремную секцию известного «жёлтого» профсоюза Confederation Generale du Travail – Force Ouvriere (или просто FO). Этот профсоюз был основан в 1948 году на деньги ЦРУ для противодействия коммунистам. Ультралевые того времени считали «жёлтые» профсоюзы такими же врагами, как и государство или корпорации.
14
Ультралевый тюремный профсоюз.
После «Красного мая» 1968 года власти старательно переписывают историю, чтобы убедить вас, что вооруженное сопротивление бесполезно, а конфликт не имеет классовой природы. Власти врут, что революционеры слабы и ничего не решают, а между тем, согласно данным Министерства юстиции, в период с 1974 по 1981 год леворадикалами было совершено более трех тысяч нападений, из них сто с применением огнестрельного оружия, в результате которых погибло более пятидесяти человек.
Ностальгирующие пособники системы вечно пытаются свести революционный антагонизм тех лет к порокам парижского левого движения и его студенческих лидеров. Они вынуждены отрицать реальность, чтобы навязать недовольной молодежи роль «приемлемого» травоядного протестующего, а в качестве «выразителя» бунтарского поколения показать стадо стариков за семьдесят, которым выгодна эта фальсификация.
Итак, первые дискуссии по сближению революционеров объединили участников вооруженной борьбы из разных стран. Среди нас были борцы против диктатуры Франко и Салазара, другие приехали из Италии или прошли через Палестину и Ливан, третьи сражались в Латинской Америке. Как и в бедняцких кварталах, на конвейерах и фабриках, на наших встречах торжествовал интернационализм.
Жоэль Оброн тренируется
Со времен Великого мая, автономное движение выражало политическую волю нового пролетариата индустриальных стран. Повсюду, от Берлина до Рима, от Барселоны до Лондона, рабочие порвали с традиционным союзом партии и профсоюза, который успешно встроился в действующий строй и стал карикатурной пародией на революционную борьбу. Автономные рабочие распространили новые формы борьбы на заводах и в кварталах и обобщили их. Сотни столкновений показали рост влияния комитетов действия и низовых комитетов как основных политических единиц организации борющихся масс. Во Франции это была борьба рабочих Рено, эпопея LIP [15] , борьба рабочих-иммигрантов на заводах Пеньяройя и Шоссон или против частных или государственных «торговцев сном», таких как Sonacotra. Была борьба женщин, гомосексуалов, крестьянских и виноградарских комитетов. Борьба перекинулась и на тюрьмы. В Испании была забастовка Гарри-Уокера, организаторы которой сотрудничали с автономными группами сопротивления диктатуре, затем «ассамблеизм» в первые месяцы постфранковского переходного периода.
15
Речь про часовой завод LIP. В 1973 году рабочие, недовольные намерениями начальства закрыть уже десять лет как убыточное к тому времени предприятие, захватили цеха и не позволили остановить производство. Завод был преобразован в кооператив. Несмотря на постоянное противодействие хозяев, полиции, контрразведки и даже ЦРУ (!), рабочим удалось снова сделать завод прибыльным. Он просуществовал до 1984 года, когда его выкупило правительство Миттерана. Отдельные кооперативы, выделившиеся из основного производства в семидесятые, существуют до сих пор и по-прежнему используют марку LIP.
Автономное движение было не только рупором радикальных несистемных и новых левых», автономное движение было внепрофсоюзным. Это был импульс, возникший из жизни, из практики. Движение было историческим ответом пролетариев на предательство профсоюзных боссов, которые успешно вписались в «передовую демократию» империалистических центров. Всем тем, кто мыслил терминами революции и выступал за радикальный разрыв социально-экономических отношений диктатуры капитала, стало ясно, что лидеры профсоюзов такие коренные изменения реализовывать не будут. Эти лидеры сотрудничают с действующим режимом и замыкаются на электоральной практике. Профсоюзы перестали быть органами солидарности, работающими на образование и эмансипацию рабочих, теперь они участвовали в деспотической иерархической системе и стали элементом манипулируемой демократии.
Теперь борьба против ревизионистских бюрократий вышла на первый план на антикапиталистическом и антиимпериалистическом фронте. Эта борьба легла в основу нового типа организации, который соответствовали изменившимся производственным и политическим отношениям во второй половине 20-го века.
Внепрофсоюзный автономизм отражал фундаментальные изменения тактики борьбы. Капитал больше не ограничивался подчинением того, что ему «принадлежит»: отныне все слои общества должны были вносить свой вклад в производство, в вымогательство прибавочной стоимости. Хотя фабрика оставалась сердцем эксплуатации, во всех ситуациях повседневной жизни господствовал товарный фетишизм – диктатура товара. В квартале, на улице, в образовании и досуге, в информации и культуре, в отношениях между полами – везде пролетарий подвергался эксплуатации и угнетению. Везде приходилось восставать. Вот почему автономия была не локальным и системным бунтом, а историческим ответом на радикальный и глобальный импульс пролетарской борьбы.
В начале 1977 года меня держали в отделении для политзаключенных тюрьмы «Ла Санте». Я находился там с декабря 1974 года по предписанию Суда государственной безопасности в связи с акциями GARI. После смерти Франко испанское государство начало освобождать заключенных революционеров, но французская судебная система медлила со снятием обвинений с антифранкистов.
В то время все политические заключенные сидели в уединенной зоне первого отделения – но нам все же удалось встретиться с некоторыми особо охраняемыми заключенными (DPS), такими как Месрин и Виллоке Х. У нас был отдельный режим – двери камер открывались на несколько часов, и мы могли поговорить в комнате для собраний.