Шрифт:
Уговорил бы? Наверное. Верила больше, чем себе. Со всем пылом первой настоящей любви. Чувство, которое подарило крылья, сожгло их и ввергло меня в адскую пучину боли и страданий.
Когда не хотелось ничего. Ни есть. Ни пить. Ни вставать. Я сбежала из Москвы и спряталась. В глубине души ждала, что найдет. При его возможностях – это не проблема. Один щелчок пальцев. Не захотел.
У него была другая. Красивая. Холеная. Богатая. Подходящая ему по статусу. Идеальные фото из ресторана, на яхте… И тогда и накрыло осознанием – не нужна. Не будет искать. Даже в качестве любовницы не нужна. Врал каждым словом, каждой буквой.
И я ревела днем и ночью. Пока не стало совсем плохо. Пришлось даже скорую вызвать. Увезли в больницу и диагноз: депрессия и беременность.
Сейчас смешно и грустно от себя самой тогдашней. Боже, меня бы точно заставили сделать аборт! Но принять и понять это тогда было очень сложно. Ведь он же отец! Отец должен знать, что у него появится ребенок.
Глупая идеалистка. Страшно наивная.
Ничего, добрые люди помогли. Разбили розовые очки.
«Не надумывай себе лишнего. А это компенсация»
Эта фраза прилагалась к крупной сумме. Меня поставили на один уровень с эскортницами. Очень дорогими. Можно сказать – элитными. Как в дерьмо окунули.
И этому человеку я порывалась сообщить о ребенке! В тот момент и решила твердо – нет. Ни-за-что. И ни-ког-да. Он не узнает, что у него будет ребенок. Только моя кроха. Только моя.
Глава 3
– Хватит! – командую себе мысленно.
Хватит ковырять эту рану. Эти воспоминания не несут в себе ничего хорошего. Они ядовиты. Они способны ввергнуть меня в пучину боли и страданий. Отравить все мои достижения. Обесценить их.
Вот и моя остановка. Выхожу. Могу себе позволить не нестись галопом, потому что тут идти близко. После шума и суеты столицы жизнь в этом городке казалась медленной. Сонной какой-то.
Теперь я привыкла к этой размеренности. И даже научилась наслаждаться ею. Вся бурная жизнь, которой я и вкусить-то не успела, осталась в сверкающей столице. Прививка оказалась весьма действенной. За все годы здесь я ни разу не сходила в клуб или ресторан. Хотя немногочисленные приятельницы и приглашали. Даже обещали, что будет с кем оставить дочку.
Сейчас мой круг общения – коллеги да молодые мамочки. Все интересы вращаются только вокруг моей дочурки. Нас с ней только двое в этом мире. Никому мы оказались не нужны.
Подхожу к садику. Здороваюсь со знакомыми мамочками. Прохожу в яркое здание в нашу группу.
– Мамочка! – Ксюша маленьким ураганчиком несется мне навстречу.
Непослушные кудряшки весело прыгают. Опять все хвостики развалились. У моей малышки темные вьющиеся волосы. У меня почти такие же. И у ее отца.
Кидается мне на шею. Целует в щеку.
– Ма, вся плисеска лазвалилась, – тянет себя за прядку. Отпускает и волосы опять скручиваются в спиральку. – А Юлька сказала, что я балашек! Обзывается. Потому что Виталик меня любит!
Тараторит о своих важных делах. Рассказывает о происшествиях. В четыре года они такие смешные! По сто раз на дню ссорятся и мирятся. Каша кажется жутким кошмаров, а дневной сон вообще за гранью добра и зла.
– А я казала, она сама балашка! – продолжает моя бойкая малышка. – А я класивая!
Характер у нее от отца. Боевой. Пробивной. Она быстро ориентируется в ситуации. Да и за словом в карман не лезет.
– Барашки милые, – улыбаюсь ей, подавая миниатюрные веселые кеды. – Но обзываться все равно нехорошо.
– Ай, – отмахивается маленькой ручкой как-то по-взрослому. – Пусть забилает. Виталик все лавно иглать в куклы не хочет.
Едва сдерживаю смех. Боже, четыре года! А уже такая деловая!
– Ма! – хлопает себя по лбу. – Не лугайся, позалуста. Я опатку сломала. Я плосто сильно копала басую яму. Но ты зе меня любись? Да?
– Люблю, – все-таки смеюсь. – А лопату новую завтра куплю.
– А че завтла? – ну вот, вся в отца. Надо – сразу дай. – Че не сегоня?
– Сегодня уже вечер, – начинаю объяснять. – Я устала после работы. Завтра в обед зайду в магазин и куплю тебе новую лопатку. А сейчас нам нужно домой. Будем готовить ужин.
– Ну ла-адно, – с деловым видом дает добро эта королевишна. – Ма! – возмущенно. – Там пальчик, – резко поднимает левую ножку, едва не приложив меня по подбородку. – Поплавь!
– Так? – поправляю кед. Одобрительно кивает.
– Пока! – кричит на всю группу и машет рукой. – До завтла!