Филипп сердито посмотрел на коротышку и, заметив краем глаза, что рыжебородый спокойно развернулся и ускакал, отступил.

Стрельцы забрали все их подводы, оружие и уехали по дороге в сторону острога.

Братья собрались вокруг Завадского.

– Еже овые были? – обескураженно чесал голову Данила. – По однорядкам да чинам не больно похожи на разбойников.

– Не знаю, – ответил Филипп, исподлобья глядя на лес, из которого они выехали.

Столько верст позади, столько дней, испытаний, и отдать все какой-то швали!

– А ты годе, брат, удумал, припрятать мяхку рухлядь, – одобрил Антон, – яко дознался?

Ноздри Филиппа все еще расширялись.

– Не понравилась мне та странная возня на посту.

– Инда не зря видать… Недалече, гляди-ка, едут – убо к острогу везут не таясь.

– Гнилое место зде, братья, – мрачно сказал Бартоломей, щурясь на острог.

– Не плюскай!

– Помяни мое слово.

Тем временем из лесу выехали Аким и Савка – каждый управлял пустой телегой. Увидев безоружных и бестележных братьев своих, лица их вытянулись от удивления.

Пока все обменивались рассказами Филипп думал, присев на кочку, а потом подошел к братьям. По лицам их видно было, что ждут они уже от него каких-то решений.

– Едем в посад, – объявил он, – а там мы с Акимом и Антоном сходим в острог. Потолкуем с воеводой.

***

Частокол стен Нерчинского острога был невысоким, а вот дозорные башни повыше даже чем в Томске – видимо из-за крутого рельефа вокруг – сплошь горки, холмы, увалы да изломы.

Завадский, Аким и Антон миновали угол острога и пешком вместе с худым обозом на котором везли уток и рыбу, вошли в острог через главные ворота. Тут же вышли на них суровые караульные казаки.

Аким, любивший и умевший важничать, не дожидаясь вопросов помпезно объявил:

– Начальник томского казенного каравана с посланием от томского воеводы!

– Почто пеши, начальник? – охладил его пыл один из казаков с подбитым глазом.

– Еже тебе за дело! – рассердился Аким. – Лошади наши в посаде с караваном!

Завадский протянул старшему казаку бумагу.

– Пускай отведут нас к воеводе.

Казак оглядел богато одетого Филиппа, опустил глаза на бумагу.

– Нету воеводы, – сообщил он возвращая бумагу.

– Когда будет?

– Доложить позабыли. – Усмехнулся казак. – Второй дни нету. Ступай ежели хочешь к дьяку в приказную избу.

Делать нечего – Филипп решил пойти, потолковать хотя бы с дьяком. Ярыжка тут же на чурке записал их имена в большую книгу, размером чуть меньше него самого и пока он записывал, Завадский заметил, что тот ставит возле их имен какие-то пометки. Приглядевшись, он увидел, что напротив имени Акима написано «гусь чванливай», напротив имени Антона – «разбойная рожа», а сам Филипп поименован был «архиереем с большой дороги».

Завадский хмыкнул и направился с братьями в центр острога, где размещалась привычная уже деревянная церковь. За нею как говорили, находилась приказная изба. Филипп обратил внимание, что Нерчинский острог немного отличался от всех ранее виденных им острогов. В частности к северной стене его был пристроен как бы еще один внутренний маленький острог прямоугольной формы со стенами из тынов той же высоты, что и частокол основных стен. Над ними возвышались башенки хором с резными петушками. Ворота, ведшие в этот мини-острог были закрыты, у них стояли два высоких статных стрельца с бердышами – более похожих на тех, которые ограбили их обоз. Завадский догадался, что этот внутренний мини-острог был местом обитания высшей власти – воеводы и вероятно какого-нибудь дьяка или письменного головы.

В приказной избе было многолюдно, шумно и в целом встретили их высокомерно. Завадский даже испытал дежа вю – будто пришел в какую-нибудь госконтору за справкой. Какой-то мелкий служилый велел встать им в общую очередь, состоявшую из разночинной публики – от подобострастных холопов, падавших на колени, едва доходила до них очередь до каких-то важных пузатых священников. Более всех уверенно себя держали здесь всякие целовальники и подьячие посланные с бумагами из земств. Ярыжные собратья принимали их радушно и без очереди, обмениваясь шутками-прибаутками. Профессиональная солидарность.

Аким разумеется, терпеть такого не стал. Он обернулся, со скепсисом поглядел на Филиппа и Антона.

– Ну? Еже встали яко девки на смотринах?! – произнес он отрезвляюще и нагло расталкивая локтями толпу попер прямо на дьяка, сидевшего за отдельным столом в дальнем конце избы.

Опомнившиеся Филипп и Антон поспешили за ним. Никто не решился их остановить.

Дьяк – полный, тестолицый, со сверкающей лысиной, устремил на них слегка удивленные глаза.

– А ну сказывай, еже за плищь [неразбериха] у вас в разряде деянится?! – гневно вопросил Аким. – Разбойники ни даже под острожными стенами без зазору важных гостей пищалями стращают!