— Что ты здесь делаешь?

Люк не ответил. Его глаза лихорадочно блестели. Он приложил указательный палец к губам и жестом приказал братьям следовать за ним. Они шли вдоль забора по грунтовой дороге с заполненными гравием колеями, похожими на раны, которые весной перевязывали, потом летом они высыхали и вновь кровоточили с первыми осенними дождями. Дойдя до конца забора, они сошли с тропинки и отправились за нервничающим Люком в лес. Через несколько сотен метров стал виден виадук. Люк остановился и обернулся к братьям.

— Что-то случилось? — спросил Матье.

Люк покачал головой, не разжимая губ.

— Давай, говори, тут нас никто не услышит.

Люк раздвинул губы, между зубов у него был зажат маленький бледный диск. Затем он поднес руку ко рту, выплюнул гильзу от ружья и сглотнул.

— Как, черт возьми, тебе это удалось? — спросил Матье, подбегая к брату и забирая гильзу.

Люк сиял от счастья.

— На идиота никто не обращает внимания. Он чертовски неуклюж, идиот, он корчит рожи, пытаясь сказать «да» или «нет», но в чем-то он не так уж плох... в чем-то, в ком-то... вот, например, Линч.

— Как ты узнал, что гильза все еще у него?

— Сегодня утром, дома, я заметил, когда он потянулся к карману рубашки. Я видел, как он это делал раньше. Я подумал, что она должна быть там. Поэтому я пошел в город. Линч был у Самюэльсонов. Я наблюдал за ним. Ждал, пока он выйдет, и как будто случайно натолкнулся на него. Мы упали. Когда я оказался на земле, схватился за Линча, чтобы подняться. Он ничего не понял. Идиоты такие неуклюжие!

Матье обнял Люка, затем откинулся назад, держа брата за плечи.

— Ты лучший из всех нас, — сказал он.

— Блин блинский, я бы хотел увидеть его лицо, когда он не нашел эту гильзу, — громко рассмеялся Люк.

— Тебе не стоит возвращаться в город в ближайшее время, Линч наверняка что-то заподозрит, — сказал Марк.

— Не волнуйтесь, у меня нет причин возвращаться туда.

Люк помрачнел. Он больше не смеялся и смотрел на реку.

— Красиво, да? — Он указал на воду, которая бурлила у больших камней и спокойно продолжала течь под сенью деревьев.

— Ужасно красиво, — сказал Матье.

— Она могла бы быть еще красивее, если бы здесь была Мабель, — добавил Люк. Его голос дрожал от волнения.

— Я ее видел, — сказал Марк, не в силах больше молчать.

Люк схватил брата за руку:

— Ты виделся с Мабель и ничего нам не сказал?

— Я собирался, но за это время столько всего произошло...

— Где она?

— Я встретил ее в городе.

— Как она?

— Она в порядке.

— Слышал? — сказал Люк, обращаясь к Матье. — Но ты, наверное, все знал!

— Нет, я ничего не знал.

— Что еще она тебе сказала?

— Что она не забыла нас и скучает.

— Когда она к нам приедет?

— В самое ближайшее время, сейчас она очень много работает.

— Где работает?

— Официанткой в «Адмирале».

— Почему бы нам не пойти туда всем вместе?

— Она хочет, чтобы мы встретились здесь, как раньше.

— Когда?

— Скоро, не волнуйтесь.

Взгляд Люка затуманился.

— Значит, она больше не сердится на меня.

— Она никогда не сердилась на тебя.

— Надеюсь, она сдержит свое слово.

— Мабель когда-нибудь обещала нам что-то, чего не выполняла?

Брови Люка сошлись над переносицей, затем он медленно сжал в ладони нечто, что еще не существовало, но чего он желал так же пылко, как и братья. Они молча смотрели на веревку. С неба спикировал ястреб и набросился на голубя. При ударе разлетелось облако перьев, и хищная птица использовала свои крылья как парашют, чтобы добраться до скалы. Затем она начала тыкать клювом в израненную плоть, не переставая следить за обстановкой, как часовой на посту.

— Ты прав, она всегда держит слово, — сказал Люк.

Лезвие ножа соскользнуло, и картофельная кожура тут же окрасилась красным. Марта поднесла палец ко рту. Ей всегда нравился вкус крови. Ей было интересно, похож ли вкус крови других людей на ее и почему ее вид так травмирует большинство людей, но для Марты это было воспоминание о страданиях Сына Божьего, как будто кровь, вытекшая из Его рук, ног и бока, была неиссякаемым источником всей пролитой крови в мире. Так она убеждала себя, что вкус во рту — это вкус крови страдавшего, умершего и воскресшего Христа.