Во исполнение этого завета последователи Маркса, лишь только появилась тому возможность, начали лепить людей, как глину, по своему образу и подобию, однако в отличие от Господа, слепившего Адама, ничего у них не получилось. То ли лепилы оказались плохи, то ли образ, с которого они лепили, невзрачен, но коммунистический эксперимент сорвался. И потому, как и всякий неудачный эксперимент, требует осмысления.

Получилось, что при всем том, что человек есть отражение общества, он оказался нечто более глубоким и сложным, чем простое отражение. Говоря проще, зеркало выходит кривовато. Его амальгама отражает не только то, что находится перед ним, но и то, что хочет амальгама отразить. Человек оказался не глиной, которую можно лепить как угодно, но глиной с какими – то внутренними характеристиками, которую можно лепить, лишь учитывая связи между отдельными частицами этой глины. Ее можно лепить так, как она допускала, и при чрезмерном насилии над глиной получался истукан или колосс на глиняных ногах, что собственно и случилось с несчастной Россией в 20 веке, а не живой и яркий человек.

Объяснение этому феномену – зависимость человеческой сути от внутрителесных и общественных обстоятельств – дает нейробиология, наука, изучающая нервную систему человека и животных. Наряду с педагогикой, психиатрией и другими науками, она утверждает, что человеческое сознание связано с функционированием человеческого мозга. Надо сказать, что под влиянием просвещения такое мнение постепенно распространяется на все группы населения, хотя говорить о сердце, как источнике наших радостей и бед, намного приятней.

Прежде чем переходит к объяснению отмеченных явлений в становлении и функционировании сознания и их связи с нашим мозгом, обратим твое внимание, читатель, что человеческий мозг является самым крупным белым пятном современного естествознания. Сотни исследователей день за днем изучают его (хотелось бы верить в гуманных целях), одни сведения дополняют другие, то, что казалось очевидным вчера, сегодня внушает сомнение. И пока пишутся эти строки, наверняка появятся данные, корректирующие или даже во многом отвергающие сегодняшние представления о нем.

Начнем, пожалуй, с общего описания. «Вообразите, что мозг лежит на столе, и мы препарируем его вместе. Первое, что вы заметите, это то, что внешняя поверхность мозга кажется весьма однородной. Розовато – серый, он похож на гладкую цветную капусту с несколькими гребнями и впадинами, называемыми извилинами и бороздами. Он мягкий и желеобразный на ощупь. Это неокортекс, тонкий слой нервной ткани, который окутывает большинство более старых частей мозга. Практически все, о чем мы думаем, как о интеллекте – восприятие, язык, воображение, способности к математике, рисованию, музыке, планированию – происходит здесь…

Ваш неокортекс заполнен нервными клетками, или нейронами. Они так плотно упакованы, что никто точно не знает, сколько же в нем клеток. … Тем не менее, некоторые анатомы предсказывают, что в среднем человеческий неокортекс содержит порядка тридцати миллиардов нейронов (30 000 000 000), но никого не удивит, если в действительности окажется больше или меньше.

У всех нейронов есть общие черты. Помимо тела клетки, округлой части, которую вы представляете при упоминании клеток, у них также есть ветвящиеся, похожие на провода структуры, называемые аксонами и дендритами. Когда аксон одного нейрона соприкасается с дендритом другого, они формируют маленькое соединение, называемое синапсом. Синапс – это где нервный импульс с одной клетки воздействует на поведение другой.

Количество синапсов изменяется от клетки к клетке, от слоя к слою и от области к области. Если б мы заняли консервативную позицию, что каждый нейрон имеет одну тысячу синапсов (действительное число синапсов оценивается ближе к пяти или десяти тысячам), то наш неокортекс должен был бы иметь примерно тридцать триллионов синапсов в сумме. Это астрономически большое число, намного за пределами наших интуитивных возможностей. Это несомненно достаточно, чтоб сохранить все вещи, которые мы когда либо узнали в течение жизни» [21] .

В свое время бытовало мнение, что в отличие от большинства других клеток нейроны после завершения эмбрионального периода не делятся. Однако впоследствии «нейробиологи открыли, что мозг все же меняется в течение жизни: происходит образование новых клеток, позволяющих справиться с возникающими трудностями. Такая пластичность помогает мозгу восстанавливаться после травмы или заболевания, увеличивая свои потенциальные возможности» [22] .

Пластичность мозга выше всего в возрасте от 14 до 21 года, когда наиболее эффективно обучение. Недаром возраст зрелости во многих странах исчисляется именно с 21 года.

Кроме нейронов значительная часть мозга заполнена так называемыми глиальными клетками. Они занимают в нем практически все пространство, которое не занято самими нейронами. По некоторым оценкам количество глиальных клеток в десять раз превышает число нейронов. До сих пор довольно устойчивым было мнение о том, что глиальные клетки обеспечивают опору для сети нейронов, служат своего рода строительными лесами. Однако в последние годы появились данные (как ни странно, это выяснилось при исследовании мозга умершего А. Эйнштейна), что они участвуют в мозговых процессах.