– Ты понимаешь… – прокручивала свою ситуацию Лариса. – Он всегда звонил. Из всех своих поездок обязательно звонил, всегда говорил, что скучает, чего-то про свои дела рассказывал… Да… Представляешь, я так полагаю, он звонил, пока эта его новая любовница была где-то рядом, в ванной, может быть, а он в это время успевал отзвониться жене и всегда говорил мне «Люблю». И даже уже за пару дней примерно до нашего последнего разговора он мне точно так же звонил. Улетел вроде бы в Прагу, сказал, что звонит из гостиницы, что любит, что голодный, что сейчас идет с партнерами на ужин… А я ему в ответ: «Иди, дорогой, покушай. Чмок, чмок, чмок»… Все как обычно.

Лариса была спокойна, ее не раздражало даже собственное фото в новом паспорте. Ей исполнилось сорок пять, но день рождения она не отмечала, что отмечать, сын прилететь не смог – учеба, муж занят был, и дата не такая уж приятная… В общем, закрутилась, но вспомнила про паспорт, пошла менять, и там, в полиции, на ступенях Лариса наткнулась на цыганский выводок.

Цыганка сразу ее закрутила: «Дорогая, ручку дай, погадаю… Послушай, не убегай, я вижу, будет у тебя…» Что будет – осталось тайной. Дежурный разогнал табор. Цыганка с шумом уходила, ругалась, через голову ребенка, которого держала на руке, второго постарше она волокла за собой, он держался за ее длинные юбки. Лариса смотрела на эту цыганку, которой было лет примерно двадцать пять, и снова подумала тогда, на порожках, про свой возраст: «У цыганок в сорок пять уже давно внуки… У меня только сын, всего один, и тот далеко».

Она позвонила в Лондон, как всегда, чуть только взгрустнется, ее тянуло сыну позвонить, и она звонила, не зная совершенно, что сказать.

– Ты там покушал? – спрашивала. – Ты здоров? Не заболел? А то зараза ходит… руки мыть не забывай, пожалуйста.

– Мама! – смеялся сын. – Ты думаешь, я маленький? Описался, сижу один, голодный, в углу и плачу?

– Да… – вздохнула Лариса. – То есть нет… Просто я сама проголодалась.

Она поехала к себе, в свой магазин. Взяла шашлык в кулинарии, салат какой-то греческий, без лишних выкрутасов, села дома поесть, и все ей показалось невкусным. Она позвонила повару и сказала, что сегодня он с солью совершенно не дружит.

– Не знаю… Мясо совершенно никакое, как бумага. Может, нам вегетарианский отдел открыть? Ко мне тут приходили одни, – она усмехнулась, припоминая слово, – веганы…

– Лариса Ивановна! Родная! – плакал повар. – Вы, матушка, меня простите, немного зажрались! Шашлык классический вам приготовил! Мясо парное! Возьмите ткемали и забудьте тех веганов! И даже это слово мне не говорите, не пугайте, я вас умоляю!

Она придерживала телефон двумя пальцами, жевала превосходный шашлычок, а взгляд ее гулял по кухне, она заметила, что шторы надо бы сменить, а может, просто простирнуть… И тут она увидела коробку. На столике консольном вот уже неделю стояла серебристая коробочка, очередной подарок мужа, доставленный сюрпризом после его отъезда в командировку. Коробка простояла целую неделю, а у Ларисы не доходили руки ее открыть. И муж, когда звонил, ни слова не спросил про свой подарок. Целую неделю Лариса собиралась добраться, но отвлекалась то на еду, то на звонки… Коробочка стояла нераскрытой. «Зажралась, действительно, – подумала про себя Лариса. – Вот до чего я привыкла к подаркам».

Лариса хотела открыть серебристую коробку с сюрпризом, но пришлось идти в ванную, мыть руки, а в ванной она решила искупаться и после душа захотела маску, чай и телевизор. Про коробочку Лариса снова забыла, отвлеклась. Она вообще от любопытства не страдала. Примерно знала, могла предположить, что там очередные серьги в классическом стиле или духи из новой коллекции, или шелк, или что-то фарфоровое…

Следующим утром муж вернулся из командировки, как всегда, уставшим, но в хорошем настроении. Он сел за стол, с ровной спиной, расправив плечи чуть более торжественно, чем требовалось для простого домашнего обеда. И тут Лариса снова вспомнила про ту коробку, опять глаза наткнулись, и она открыла ее, при муже, извиняясь, что не сделала этого раньше.

– Какая я скверная баба! Любая продавщица из моего магазина умерла бы от счастья, если бы у нее был такой муж…

В коробке был халат, китайский настоящий шелковый халат с цветочными принтами. Все бы ничего, хотя расцветка Ларису сразу удивила, такая серенькая с беленьким, универсальная. Муж любил яркие вещи, эта серая скромность была совсем не в его вкусе. Но самое смешное, что халат оказался на два размера меньше, он не сходился на груди, на бедрах тоже. Лариса замоталась в эту тряпочку и рассмеялась. Она пыталась отшутиться какими-то чужими неудачными фразами: «Дорогой, ты мне льстишь! Ты меня так редко видишь, тебе все кажется, что у тебя жена моделька». Она сняла тряпицу, и у нее вырвалось лишнее, совершенно лишнее…

– Совершенно не в твоем стиле вещь, – сказала Лариса. – Такое ощущение, что не ты покупал этот халат, мне кажется, что ты и сам не знал, что лежит в этой коробке.

Женщина продемонстрировала наблюдательность. Не удержалась. И зря! Лариса с опозданьем это поняла. Женщине простительно говорить любые глупости, за глупости нас в крайнем случае немного поругают, а вот за умные и точные наблюдения придется расплатиться.

– Да, ты угадала, – ответил муж. – Я не покупал этот халат.

– А кто же?

– Секретарша, овца.

– Как интересно… Может быть, она и другие подарки мне покупала?

– Иногда.

– А я не замечала…

– Не замечала! Лариса, ты ничего не замечала. Я даже удивляюсь, как это ты сегодня что-то заметила! Наша жизнь изменилась, мы сами другие… Больше этот театр тянуть не стоит, бессмысленно. У меня есть вторая жена. Я бы прятал ее еще, для тебя, но тебе это тоже не нужно.

И даже после этого еще не хотелось признавать очевидное, все еще не хотелось открывать глаза, но все-таки Лариса сама спросила мужа: