Растерянное начальство уговаривало бунтующих земледельцев.

— Пока мы ничего не можем сделать. Подождите маленько. Вот съездим в районный центр, получим соответствующий иструктаж и тогда разъясним вам, как и что…

Отбиваясь от бунтующих крестьян, начальство ездило за «инструктажем»: сельское — в район, районное — в область, областное — в центр.

Наконец, получив из центра разъяснения, начальство передало их крестьянам.

— Прежде всего нам приказано; наделить колхозников усадьбами. Выделить из колхозного скота каждому колхозному двору по корове, по одной свиной голове и по пятку кур. А уж потом будем разбирать заявления колхозников об их выходе из колхоза.

Это было сделано быстро.

Но крестьян это мероприятие не удовлетворило. Они по–прежнему заявляли о своём выходе из колхоза.

Тогда партийно–советские организации стали уговаривать крестьян… остаться в колхозе.

— Что вам ещё нужно? Усадьба у вас теперь есть, корова, поросёнок, куры — тоже есть. А работать будете в колхозе. Хлеб и деньги будете там зарабатывать…

Крестьяне рассвирепели:

— Опять принудительная коллективизация?!. Опять у вас, товарищи коммунисты, голова закружилась?!.

Начальство пыталось успокоить крестьян:

— Конечно, кто не желает быть в колхозе, может покинуть колхоз. Насильно мы таких теперь держать не будем. Но вы повнимательней прочтите, дорогие товарищи, статью мудрого вождя Сталина. Он совсем не писал о том, что колхозы не нужны. Он только писал о том, что нельзя загонять крестьян в колхозы в принудительном порядке. Нужно уговаривать крестьян, чтобы они добровольно вступали в колхоз и своего колхоза не покидали… Терпеливо уговаривать крестьян до тех пор, пока они не поймут необходимости колхозов…

— Довольно нас уговаривать, словно маленьких детей неразумных! — бушевали крестьяне. — Вы нас долго уговаривали перед тем, как взяться за дубину. Из колхоза, куда вы нас загнали дубиною, мы уходим. И на колхозные работы не пойдём. Но дело не в этом…

— А в чем?..

— Дело в том, что если мы уходим из колхоза, то извольте вернуть нам все наше имущество, которое вы отобрали у нас. Верните нам весь наш инвентарь, который вы забрали! Верните наших лошадей, а также весь скот, который вы у нас для колхоза забрали: овец и свиней, весь рогатый скот и всю птицу, которую у нас отобрали! .. Верните нам наши продукты и постройки…

— Из ваших слов видно, что теперь не у нас, коммунистов, а у вас, крестьян, началось «головокружение» от статьи товарища Сталина, — иронически отвечали крестьянам местные начальники. — По разъяснению вышестоящих партийно–советских организаций, весь скот, — кроме того, что уже роздан колхозникам — по одной корове, одной свиной голове и пяти кур на двор, — весь остальной скот должен остаться в колхозе, в качестве колхозной собственности. Инвентарь и все кустарные предприятия тоже остаются в колхозе. А колхозы распущены не будут, несмотря ни на что! Они будут существовать даже тогда, когда в них останется только три колхозника…

Крестьяне ходили с жалобами в район, ездили в область, в центр. Но там категорически отказались удовлетворить требование крестьян о возвращении им скота и инентаря, отобранного у них во время принудительной коллективизации.

И вот, несмотря на такое драконовское решение большевистского правительства — одобрить проведённую конфискацию крестьянского имущества, и крестьянам, выходящим из колхоза, назад имущества не возвращать, — крестьяне лавиной без разрешения бросились из колхозов.

В Болотном за один месяц колхоз покинули все крестьяне, за исключением десятка хозяйств, бедняцких и комсомольских.

Местное начальство уговорило бедняцко–комсомольские семейства остаться в колхозе, чтобы он не распался. Маленькая группа колхозников может владеть всем богатым имуществом колхоза.

Партийно–советское начальство щедро раздавало оставшимся колхозникам конфискованное у крестьян имущество: продукты, вещи, скот — молодняк, избы раскулаченных…

Не имея ни лошадей, ни инвентаря, ушедшие из колхоза крестьяне приготовились обрабатывать землю лопатами и граблями…

— Посмотрим, кто лучше обработает землю и получит более высокий урожай, — говорили они: мы, единоличники, с лопатами и граблями, или колхозники — с нашими плугами и лошадьми…

Но надежды единоличников на такое «соревнование с колхозниками» не оправдались. Им выдали только по 0,25 гектара усадебной земли на двор: так же, как и колхозникам.

Но ни полевой земли, ни лугов единоличникам не выдали. Вся остальная земля была оставлена колхозу, хотя в нем осталось только десяток дворов.