Даже своей варварской кожей я почувствовал, что бард влил немного бардовской магии в свой голос.

За всё это время Виол должен был уже прочесть сигналы, идущие от послушника, и подобрать ключик. Вот и пусть отрабатывает свой бардовский хлеб.

И, кстати, его явная лесть нашла благодарные уши…

— Господин Сидор не берёт к себе неудачников, — послушник кивнул, — Кстати, мой отец — маг, и служит в кнезовой дружине. И Сидор сразу понял, что я достигну таких же успехов, поэтому и взял меня к себе.

Мы с Виолом переглянулись.

— Мой отец скоро станет старшим магом, и займёт достойное место в крепости кнеза. Наверняка станет советником.

— Уверен, так и будет, — кивнул Виол, — Я искренне поражаюсь, почему вы, господин Гордей, до сих пор в послушниках. Хотя я слышал, что… ох, не узри это Око Яриуса… говорят, в Тремале наставники часто из зависти придерживают своих учеников.

Я поджал губы, сдерживаясь, чтобы не съязвить. В обоих мирах, и в моём родном, и в этом переход с первого ранга на второй, то есть из младшего послушника в старшего — это личная инициация, тут наставник-то и не особо нужен.

Так что если этот хмырь вдруг заявит, что…

— ДА-А-А! — Гордей развернулся с горящими глазами, — Именно так! Господин Ефим просто завидует мне и моему отцу.

— Я так и знал, — Виол покачал головой, шлёпнув себя по лбу, и всем видом показывая, какие же тупые наставники в этой самой Тремале.

А я как раз обдумывал информацию. Ефим, значит… Как же тесен Солебрег.

Гордей с хитрой ухмылкой покачал пальцем:

— А ведь не зря говорят, что барды тонко чувствуют душу.

Бард скромно потупил глаза:

— Вы правы, господин Гордей, вот только есть одно грустное «но»… — тут Виол зашептал, чтобы никто не услышал позорной правды, — Я чувствую только души с огромным магическим потенциалом!

Повисла пауза. Послушник приоткрыл рот, переваривая услышанное.

Всё, этот Гордей полностью принадлежал нам… Глаза у послушника стали как у деревенской простушки, которой заезжий принц сказал комплимент. Не хватало только слюны, стекающей с уголка губ.

А, нет, вот и слюнка потекла…

— Огро… о-о-о… потэ… э-э-э… — тот всё же спохватился, нервно вытер губы, потом растерянно показал на здание перед нами, — А мы вот… это… пришли, в общем.

Библиотека Тремалы находилась у стены, огораживающей территорию магической школы, и неудивительно, что у неё обнаружился чёрный вход. Впрочем, это была довольно высокая дубовая дверь, хоть и запертая. Кутень, выглянувший из топорища, приметил искры каких-то защитных заклинаний.

Само здание было трёхэтажным, с высокими витражными окнами. На нём пестрели флажки трёх цветов — белого, синего и красного. Насколько я помнил, это были цвета всех трёх царств Троецарии.

Улочка была довольно оживлённой, рабочий люд куда-то спешил по своим делам, и на нас часто бросали косые взгляды. Мол, растележился тут на пол улицы огромный бросс.

Послушник, оглянувшись на нас, постучал по двери. Кутень заметил колебания искр на створке, будто при постукивании Гордей использовал какую-то магию. Я прислушался к внутренним ощущениям, как реагирует бросская кровь, но ничего особого не ощутил. Хотя интуиция подсказывала, что послушник магии огня, скорее всего, использовал именно магию огня.

Через несколько секунд дверь скрипнула, и нам открыл сгорбившийся старичок. С жидкой бородкой, с согнутым клювом носом, в потёртой панамке и с кривой клюкой в руках, он щурился на свет через толстые линзы очков. Воротник у открывшего был высокий и не позволял рассмотреть татуировку с рангом.

Гордей, кашлянув, чуть поклонился:

— Господин Агар, я тут привёл… кхм… — он улыбнулся, — Некий наш общий друг хотел бы…

— Цыц! — рявкнул старичок, не обращая внимания на послушника, и окинул меня и Виола своим вылупленным очками взглядом.

Потом он посторонился в проёме, кивнув нам заходить. При этом нас с бардом старик пропустил, а Гордею упёр ладонь в грудь:

— А ты куда, послух?

— Господин архивариус, я же…

— Ну, брысь отсюда, личинка мага! А то Ефиму-то скажу, как шляешься в учебное время! — и захлопнул дверь перед его носом.

Последний раз мелькнуло растерянное до слёз лицо Гордея, и я поджал губы, стараясь не захохотать. Это было даже лучше, чем повозить его мордой по сапогам… Хотя нет, повозить можно, конечно же, но этот архивариус унизил его до самых невозможных глубин.