Помнишь, как однажды столкнулись на улице, посмотрели друг на друга, кивнули, и пошли дальше каждый по своим делам. У меня тогда заходилось сердце, щемило, бушевало. Интересно, а у тебя тоже?

Я много думал, может быть, я что-то сделал не так. Может быть, можно было что-то сделать иначе, по-другому, и сейчас мы были бы вместе. Я часто думал, что если не отпустил бы тебя тогда, то сейчас ты была бы здесь. Я не вспоминал о времени, проведенном в квартире или о времени, когда мы ссорились. Я вспоминал о том, какие мы были расхристанные той весной и как сидели на лавочке, держась за руки. Я вспоминал о том, как говорили шепотом, о том, как прятались и о том, как лежали тогда под одеялом, ощущая счастье, которое не описать словами.

И вот, уже прошло десять лет. Я люблю свою жену, и маленького человека, который бегает вокруг, много болтает и зовет меня папой. Я люблю их нежно и безмерно, но почему ты продолжаешь мне сниться? Такая, как тогда, с розовыми щеками, влюбленным взглядом, дрожащая не от холода. Интересно, а ты все это помнишь? Интересно… А я тебе снюсь?

Методичный, монотонный, размеренный звук, слившийся со всеми прочими звуками в одну общую вязкую кашу. Клик, клик, клик… Мышка щелкает, будто сама по себе, никем не гонимая, никем не признаваемая. Эти щелки, как удары метронома, отсчитывают ритм времени, забивают невидимые гвозди в плотную сетку настоящего.

Что такое, это настоящее? Экран монитора, мелькающие картинки, буквы, слова, проскальзывающие мимо, не успевшие донести свое послание до сгорающего мозга. Сгорающего до тла и безвозвратно. Трясина мыслей перемалывает в жижу воспоминания случайные и не случившиеся, и выдает их в хаотичном порядке образами, от которых хотелось бы избавиться, но не выйдет.

Клик. Где он? Кто он такой, и есть ли хоть что-то, что осталось от него настоящего? Клик. Что это за звуки рядом с ним, и действительно ли они рядом? За стеной слышатся голоса, исходящие из динамиков, музыка, едва уловимая, диалоги актеров с экрана. Они правда разговаривают? Они правда существуют? Или это все лишь шутки воображения, что горит в пламени ярко и безнадежно. Клик. Найти бы себя настоящего, найти бы настоящий момент. Только вот ни поздно ли искать теперь, после всего, что было, после всего, что есть? Клик. Безысходность.

Когда он успел стать таким? Пустым, беспомощным, беззащитным, слабым. Он держится здесь и сейчас только за одну лишь соломинку, но даже название ей дать не в силах. Так за что же он держится? Когда все началось и начиналось ли вообще? Может быть, он всю свою жизнь шел к этому моменту шаг за шагом, и теперь просто наблюдает издалека, как безжизненное тело сидит, сгорбившись у экрана.

За окном шумят машины и чирикают птицы, продолжая свою жизнь день за днем. На коленях разлегся пушистый кот. Мягкий, мурчащий, он трется мокрым носом о ладонь в надежде на то, что ладонь поднимется и погладит. В комнате приглушенный свет от лампы-ночника, скрадывающий четкие линии фигур. Легко потеряться в этом мире, но трудно найтись. Особенно, если не знаешь где твое место. Особенно, если знал, где твое место, но уже многократно сумел запутаться.

Губы высохли, глаза устали, руки дрожат, но пальцы продолжают двигать колесико, чтобы сменялись картинки на экране. Если выбирать между мельканием внутренних ощущений и внешних пикселей, пусть лучше будет второе, так проще стараться не думать.

Где начало того, что происходит теперь? Был ли это какой-то определенный момент, или все дни, что он провел, живя в этом мире, сложились кирпичик к кирпичику? Он помнит себя разным, даже совсем маленьким.

Далекие времена детства для кого-то кажутся непроглядной тьмой, но только не для него. Он помнит ненавистную жижу, именуемую манной кашей, холодный вишневый компот, игрушки, спрятанные ото всех в домашнем шкафу. Это только его игрушки, почему он должен с кем-то делиться? Нет, только он будет их касаться, только он будет разглядывать их, рассаживать по своим местам, разговаривать с ними, а потом снова прятать.

Эти дети рядом, они слишком шумные. Носятся по ковру, разламывая замки, собранные из конструктора. Носятся и плачут. Почему они такие? Шумно, непростительно шумно. Хорошо, что скоро всех загонят в кровати, и можно будет спокойно помечтать в тишине. Можно будет побывать в других мирах, не вылезая из-под одеяла, перенестись в собственные законы и правила. Туда, где все только так, как он хочет. Туда, где все двигаются по заранее подготовленному сценарию, и не смеют шевельнуться без приказа.

Он сидит в углу, отвернувшись, придумывая свою игру. И только он будет в нее играть, другие не поймут, исковеркают, изломают до неузнаваемости, и оставят его в замешательстве, спустя пятнадцать минут. Убегут смеясь, забыв про него и про выстроенный мир. Не приближайтесь, не врывайтесь со своей беспечностью и легкомысленностью. Здесь, в этом углу все серьезно и реально, у вас все не так, и никогда так не будет.

Клик, клик, клик… И только пустота, которая засасывает все глубже и все дальше. Есть ли в этом мире хотя бы один человек, который сможет его понять? Была она, только она одна, но теперь вообще никого. Он ушел сам, не сказав ни слова, закрылся, закупорился, исчез, как только представилась возможность, а она не стала искать и выдергивать снова. Наверное, устала. Не в чем ее винить и себя винить не в чем. Но почему тогда мерзкие неприятные чувства продолжают разъедать изнутри? Как от них избавиться? Можно ли не чувствовать ничего?

Эта девушка засела где-то слишком глубоко, и теперь не хочет выползать оттуда ни под каким предлогом. Все начиналось с обыкновенного соседства по парте, и самого простого слова, какое только можно придумать.

Привет.

Они начали говорить это друг другу из-за правил приличного тона. Первый курс, океаны незнакомых лиц вокруг, и ты еще не знаешь, кто будет твоим другом, а кто до конца обучения так и будет проходить мимо с безучастным взглядом. Люди так устроены, стремятся найти своих и чужих, сбиться в стаи, найти единомышленников. Но он не стремился ни к кому, и не желал находить товарищей, с которыми можно бы было в перерывах обсуждать преподавателей, а после пар гулять до ночи. Ему было хорошо одному и спокойно.