В дверь звонят, и я решаю, что это один из моих соседей. Открываю дверь и вижу Райана, стоящего передо мной.

— Мы можем пойти куда-нибудь поговорить? — спрашивает он.

— Зачем? Мы можем поговорить здесь.

— Нет, я совершил много ошибок и собираюсь исправить одну прямо сейчас.

— Хорошо, — говорю я, смущаясь. — А где ты предлагаешь сделать это?

— Дома. У меня дома. Так мы сможем поговорить. А потом, если ты не захочешь меня больше видеть, я привезу тебя домой, и тебе больше не придется терпеть мое общество.

— Но я не хочу этого, — шепчу я.

— Тогда чего же ты хочешь? — спрашивает он.

— Правды, — отвечаю я. — От нас обоих. Позволь мне все объяснить.

— Хорошо, — говорит он.

Мы садимся в его машину, и я чувствую, как дрожу.

— Хорошо, — говорю я. Опускаю руки, а затем начинаю нервно щелкать костяшками пальцев. Мое дыхание неглубокое, а плечи напряжены. Я пытаюсь сделать глубокий вдох, но у меня не получается.

Он осторожно кладет свою руку поверх моей и ловит мой взгляд.

— Дыши, — говорит он.

Я киваю и ненадолго закрываю глаза, сосредоточившись на дыхании, пока оно снова не становится нормальным.

— Я знаю, на что это было похоже, — говорю я, — но то, что ты сказал тогда, на прошлой неделе, верно и для меня. Все, что я говорила тебе, было правдой. Все, что я чувствую к тебе, — настоящее.

Он испускает долгий вздох.

— Знаю. Уже пообщался с твоей феей-крестной, — говорит он. — Я должен был понять, что все это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Я должен был догадаться, что мы не могли встретиться случайно.

— Тогда зачем было забирать меня из этого бардака в тот день? — спрашиваю я, оттопыривая большой палец.

— Не знаю. Я просто поверил своему чутью.

— Я чувствую себя ужасно из-за этого. Ты должен меня выслушать. Я рада, что ты поговорил с ним, но просто позволь мне рассказать свою версию, пожалуйста.

— Хорошо, — говорит он.

— Я работала в «John’s» официанткой последние пять лет, когда меня неожиданно уволили. По дороге домой ко мне подъехал лимузин, и мужчина предложил мне 20 000 долларов, чтобы я могла ухаживать за больной бабушкой и содержать нас, и все, что мне нужно было для этого сделать, — это посетить бал-маскарад и потанцевать с человеком в зеленой маске.

— Продолжай, — говорит Райан.

— После первого бала Алекс выглядел довольным и предложил заботиться о моей бабушке до конца ее жизни, если я буду готова провести следующие шесть месяцев в отношениях с тобой, а потом все закончить, когда буду уверена, что ты в меня влюблен. Я не хотела этого делать, но моей бабушке стало хуже. В ту ночь у нее случился инсульт, а затем сердечный приступ. Врачи даже не были уверены, что она выживет. Я не чувствовала, что у меня есть выбор. И должна была сделать все возможное, чтобы спасти ее.

— Он сказал тебе, почему хотел, чтобы ты это сделала?

— Нет, я спросила один раз, и он сказал, что мне не нужно знать. Больше я не спрашивала, потому что действительно не хотела выяснять это. Если бы я не узнала тебя, это было бы намного проще. Он никогда не говорил мне, что ты его брат, и почему он хотел, чтобы я разбила твое сердце. Я всегда думала, что найду выход, не причиняя тебе боли. Или себе. Потому что с того момента, как мы встретились, я почувствовала от тебя искру, которую не ощущала никогда в жизни. Отчасти я согласилась на это только ради того, чтобы быть рядом с тобой.

— Я почувствовал то же самое, когда мы встретились, — говорит он. — Ты для меня тоже та самая.

Он улыбается и протягивает руку, и я кладу свою ладонь поверх его, прежде чем он переплетает свои пальцы с моими.

— Ты порвала со мной, потому что Алекс сказал тебе сделать это? Это было частью плана?

— Нет, я порвала с тобой, потому что ты заслуживаешь кого-то лучшего, чем я, — мягко говорю я, а затем опускаю глаза. — Я поняла, что влюбилась в тебя, и знала, что не могу причинить тебе боль. Я не хотела причинять тебе боль.

— Все в порядке, — говорит он. — Я верю тебе.

— Могу я спросить тебя кое о чем? У вас с Алексом разные фамилии, — говорю я. — Почему?

Он улыбается.

— Фамилия Алекса — Винтерборн, это девичья фамилия нашей матери. Думаю, он был так обижен на нашего отца, что не хотел больше носить фамилию Стирлинг. Не могу сказать, что я его виню. Наш отец был очень жесток с ним.

— Мне жаль это слышать.

Райан сворачивает на другую улицу.

— А что насчет тебя? Почему ты мне солгал? Кто ты на самом деле?