Несколько минут спустя мы все выходим из церкви. Меня сопровождают Спенсер и Уит, Саммер идет с другой стороны от своего мужа, Каролина идет позади нас с нашим отцом, их руки соединены. За нами следуют другие члены семьи, все Ланкастеры собрались ради этого момента. Может, она и была разведена с семьей, и не была одной из их любимиц, но, клянусь Богом, Ланкастеры всегда знают, как прийти и отдать дань уважения.

В этот момент я горжусь тем, что являюсь частью этой семьи. Горжусь больше, чем когда — либо за долгое время.

— Ты в порядке? — Спенсер бормочет рядом с моим ухом, его рука сжимает мою.

Я киваю, слабо улыбаясь ему. — Я в порядке.

— Хорошо. — Он сжимает мою руку, и я сжимаю его в ответ, настолько благодарная за этого человека, что мне кажется, что я могу лопнуть.

Мы спускаемся по лестнице, Саммер ковыляет, осторожно спускаясь на каждую ступеньку, и гримасничает, когда приземляется на последнюю. Она кладет руку на живот.

— О Боже, — выдыхает она.

Уит нависает над ней, накрывая ее руку своей. — Что случилось?

— Ничего. — Она фальшиво улыбается. — Просто судороги.

— Идемте прямо в квартиру, — говорит нам отец, Каролина все еще рядом с ним. Клянусь Богом, она не плачет. Я не видела, чтобы она пролила хоть одну слезу с тех пор, как умерла мама, и я хотела бы быть таким же спокойной, как она. — Я уже всем рассказал. Будет еда и напитки, и целый штат обслуживающего персонала. Я нанял пианиста и все такое.

— Маме бы понравилась такая вечеринка, — говорю я.

— Ей бы понравилось, — соглашается Уит.

— По крайней мере, кто — то играет на пианино в папиной квартире, — говорит Каролина, слегка пожимая плечами.

Я изучаю ее, рассматривая ее шикарное черное платье — футляр, ее яркие светлые волосы уложены в изысканный шиньон. На ней черные солнцезащитные очки Chanel, а в каждом ухе сверкают огромные бриллиантовые шпильки. Она — воплощение светской львицы Верхнего Ист — Сайда. Стройная балерина, которая не ходит, а скользит.

Я завидую тому, как она держит свои эмоции в бутылке. Это известная семейная черта, но она очень хороша в этом. Хотела бы я иногда быть такой сдержанной.

— Каролина, — говорю я.

Она смотрит на меня. — Да?

— Я люблю тебя, — говорю я ей, задаваясь вопросом, когда я в последний раз говорила ей эти слова.

Я обнимаю ее, прижимаю к себе, и она прижимается, прижимаясь губами к моей щеке в мягком, сладком поцелуе. — Я тоже тебя люблю.

Мы загружаемся в элегантные черные лимузины, Спенсер и я делим один с Уитом и Саммер. Как только мы оказываемся внутри, Саммер сгорбилась, положив руку на живот, ее глаза закрыты, и она делает глубокий вдох.

— Саммер, — говорит Спенсер, его голос полон тревоги, — У тебя схватки?

— Конечно, нет. — Она откидывает голову назад, ее длинные каштановые волосы падают на плечи, глаза все еще закрыты. — Это похороны моей свекрови. Я не могу родить.

— Господи, Саммер. Что если ты родишь ребенка? — Уит мягко отталкивает ее руку от живота, прижимая свою к его боку. Он держит ее там, наклонив голову, как будто сосредотачивается на происходящем. Как будто он какой — то врач. — Я действительно чувствую схватки.

Паника пронзает меня. — Мы должны отвезти ее в больницу.

— Уит не может поехать в больницу. Мы должны закончить эти похороны. — Саммер выдохнула, ее щеки покраснели. — О Боже, это больно.

— Мы едем в больницу, — твердо говорит Уит, протягивая руку, чтобы нажать на кнопку и опустить окно, отделяющее водителя от нас. Он приказывает ему отвезти нас в ближайшую больницу, и водитель переключается в режим гонщика, ведя лимузин по переполненным улицам с удивительной ловкостью.

И на бешеной скорости.

Я сжимаю руку Спенсера, мое сердце колотится от волнения и страха. Уит — воплощение спокойствия, он говорит с Саммер успокаивающим, спокойным тоном, говорит все правильные вещи, и я понимаю, что он эксперт в этом деле. У него уже был ребенок, он поддерживал ее, пока она рожала маленького Оги.

Теперь в их семье появился еще один член, и это заставляет мое сердце раздуваться от любви.

Через несколько минут мы подъезжаем к входу в отделение скорой помощи, и Спенсер с Уитом выходят из машины первыми, чтобы помочь Саммер выйти из лимузина. Я обнимаю ее, а потом мы со Спенсером стоим у лимузина и смотрим, как они входят в больницу. Как только они исчезают из виду, я поворачиваюсь к Спенсеру, мои глаза наполняются слезами.