Я боялась, переживала и, хоть побывала на свадьбе Дзюн, понятия не имела, чего ожидать от собственной церемонии.

Между нашими празднованиями прошла неделя. Два дня весь город веселился и отмечал свадьбу своего принца. Пять дней всё государство готовилось праздновать свадьбу своего императора.

— Ты справишься, — утешала меня Дзюн.

А я ничего не отвечала, никак не привыкнув к тому, что глаза-то у неё серые, а не чёрные. Я никак не могла понять, каким образом оба любовника способны подпитываться друг другом одновременно. Что за энергетический взаимообмен такой?

— Я буду рядом, — подбадривала подруга, улыбаясь своими серыми глазами.

Мне пошили чудесное алое платье, в которое вплели серебряные нити, подол и рукава которого украсили драгоценными камнями. Под него подобрали не только мягкие, блестящие туфельки, но и полупрозрачные, телесного цвета чулки, и нижнюю юбку, и нижнее платье, и даже шёлковые трусики в тон.

Всю неделю я почти не ела, а Дзюн оберегала меня от встреч с матерью Коэна. Госпожа Сагамия сразу сказала, что на следующий день после свадьбы сына уедет, а ещё добавила, что я поступлю нечестно по отношению к нему, если первенца подарю семье Рюгамине, а не Сагамия. Ото всего этого у меня кружилась голова.

— Можешь попросить меня о чём угодно, — сжимала мою руку Дзюн, — я постараюсь достать всё, что захочешь.

Меня тошнило от любой еды. Из-за недоедания я часто хотела спать, а прогулки не приносили успокоения, ведь в саду всегда был кто-то ещё.

Так тянулись дни, сменяя друг друга, но не принося разнообразия.

— У тебя давно была кровь? — спросила как-то Дзюн, пока мы вместе сидели за вышивкой.

— Я не ранилась.

— Я не о том, — рассмеялась она. — Лунная кровь. Хоть тебя и нарядят в красное, будет очень неловко оставить за собой след характерных капель.

— А-а… — я задумалась, так как раньше никогда за лунной кровью не следила. — Вроде давно… Нет, не думаю, что начнутся завтра. Это ж и первая брачная ночь тогда откладывается, да?

— Что? — неподдельно удивилась Дзюн и фыркнула. — Это ещё почему?

Я не нашлась что ответить, и сделала вид, что с головой ушла в вышивку. Подруга побурчала про дикость моих взглядов и тоже оставила тему крови. Вместо этого она добавила мне лишнего беспокойства, напомнив, что в красное меня нарядят завтра.

Я долго ворочалась, а когда ко мне подошла Рис и предложила сонного молока, то я тут же согласилась, не уточняя рецепта. Молоко оказалось тёплым, желтоватым и пахло мёдом со специями. Выпив всю предложенную чашку, я почти сразу заснула, зато просыпалась долго и с трудом.

Служанки и Дзюн беспокоились, зато я пребывала в сонном спокойствии. Меня наряжали и кормили почти что насилу. Кормили, правда, зря. Рис вскоре попросился наружу. Зато новая порция молока, теперь без специй, осталась во мне.

— Дайте ещё чашку, — снова и снова просила я в каждый возможный момент.

И когда я пригубила очередную, подруга посмеялась, что если б она не знала, что я ещё девица, то решила бы, что это какая-то беременная особенность. Она рассказывала, что одна её знакомая спала постоянно всю свою беременность. Другая же пристрастилась к необычным сочетаниям в еде, а от рыбы её и вовсе тошнило. Третья же… Честно говоря, что происходило с третьей, и были ли последующие, я не слушала. В тот момент, когда Дзюн назвала меня девицей, я отчётливо вспомнила коридорную встречу с Муроми.

— С первого раза всё равно ж не беременеют? — повернулась я к подруге.

— Как получится, — беспечно пожала та плечами. — Пора идти.

Меня, запинающуюся, улетевшую в своих думах далеко-далеко, за руку повели прочь от знакомых комнат. Если свадьба принца прошла в зале для посетителей и дворцовом саду, то моей суждено пройти в главном храме богини плодородия Ёми.

Переступая порог храма, я замедлилась. Моё сердце забилось сильнее, словно тысячи барабанов ударяли в унисон. Стены храма, украшенные потускневшими символами и потрескавшимися фресками, казались невероятно старыми.

По коридорам храма разливалась гулкая, медленная музыка, приглушающая шепотки множества собравшихся поглазеть на необычную свадьбу. Мой взгляд падал на изображение богини плодородия, её властные и бледные черты лица вызывали у меня дрожь восторга и страха одновременно. Фигуристая, она изображалась совершенно обнажённой, опираясь о древо жизни. Придерживая рукой чуть выпуклый живот. Беременная.

Я споткнулась, но удержала равновесие.

Идя к алтарю, где меня уже ожидали двое мужчин: брюнет и блондин, император и господин, я ощущала, как дрожат от волнения колени. На меня смотрели, меня обсуждали, но сегодня это казалось неважным, ведь впереди ожидали Муроми и Коэн.