— Значит, не станете, — ответила я философски. — Здесь и сейчас, паучатки, всё сугубо добровольно.

Я не стала упоминать, что в целом это очень редко вопрос личного выбора… Масксимум — иллюзии выбора. Хотя, доживая до пятой сотни, понимаешь, что каждый выбор — иллюзия… И не менее ясно осознаёшь, как важно при этом его наличие.

Значение иллюзий вообще принято здорово недооценивать.

.

Говоря об иллюзиях: здесь, во тьме подземелий, был идеальный момент, чтобы себя слегка… отпустить. Ну, все эти давящие оковы человечности, знаете?

Это ведь, если честно, даже хуже, чем корсет. Вот представьте: вы собрались на вечеринку, где принято таскать всякие модные костюмы, и перед самым выходом вдруг обнаружили, что купленный загодя наряд вам слегка… Поджимает. Не до такой степени, что втиснуться в него никак невозможно, но ощутимо.

Времени на то, чтобы сменить одежду, уже нет, на вечеринку вам идти без вариантов надо, потому вы натягиваете модную тряпочку и делаете морду кирпичом. И вроде бы всё хорошо, тряпочка красивая, как и должна бы быть, но — постоянно что-то раздражает. Лишнего не съешь, резко не сядешь, свободно не подвигаешься… Вот примерно таковы с некоторых пор стали мои отношения с человеческим обликом.

Постоянно следить, чтобы ничего не просачивалось, чтобы тени вокруг меня вели себя вменяемо, чтобы шёпот пауков не стал слишком громким для непосвящённых ушей, чтобы тьма в углах не начала разрастаться… И это не говоря уж об обратном: чем больше разрастаешься, тем выше становится радиус способностей. И да, в большинстве случаев слышать людей — это даже хуже, чем моих паучков. Один-два ещё ничего, но когда их ментальный фон превращается в жуткую какофонию, непрестанно отдающуюся фантомной болью где-то в самой глубине сущности… Удовольствие для избранных, и я не хочу туда избираться, нет, пожалуйста… Особенно в техногенном мире, чьё звучание на полной громкости просто невыносимо.

В этом смысле мне остаётся только благодарить судьбу, что я родилась до становления нынешнего миропорядка. Каково приходится рождённым в техногенном мире сильным слышащим, я даже представлять не хочу — но всё равно, к сожалению, представляю.

Вот так и получается, что обычно расползтись я позволяю себе только в одиночестве, в отдалённых уголках леса, древних развалинах и прочих благосклонных к мне подобным местах, которые, с одной стороны, не сильно ранят мою сущность, но, с другой стороны, мягко и успокаивающе звучат.

Однако прямо сейчас мы были довольно глубоко под землёй, из людей неподготовленных рядом только малявочки, которые уже вроде как мои миньоны, и не важно, человеческие или нет, клятва на крови — сильная штука, защитит их… Насчёт подопечных Дэа я тоже не совсем уверена, но базовым методам самоконтроля они явно обучены.

Так что, думаю, можно немного… потянуться.

Расстегнуть, так сказать, пару пуговичек.

— Сейчас я покажу вам, какой темнота бывает, когда она живая, — сказала я малявкам. — Но вы запомните: самое страшное, с чем вам пришлось столкнуться в своей жизни — это я. А я вас не трону. Значит и бояться что? Правильно, нечего!

С этими словами я глубоко вздохнула и позволила себе немного расслабиться. Ух, хорошо-то как…

Темнота вокруг сгустилась, стала тяжёлой, вязкой, как чернила. Пауки заскользили там и тут, на грани восприятия, совершенно очевидные для медиумов и шаманов, подсознательно ощутимые — для всех прочих людей. На грани всех человеческих сознаний раздался теперь отчётливый звон паутины, едва различимый, но при этом оглушительный…

Я растекалась по коридорам, любопытная и клубящаяся, полная звона и молчания, пахнущая хвойной смолой и влажной вязкостью сырой земли, наполненная множеством сияющих, вязких, дрожащих нитей…

Кто-то из спутников Дэа приглушенно взвизгнул. Ух ты, этот маленький колдунишка может издавать такие забавные звуки! Какой миленький!

А мои человеческие миньончики молчат, только глаза таращат. Мои вы лапочки!

Я растянулась окончательно — и блаженно вздохнула. Звук пронёсся по коридорам, огладил ветерком щёки миньончиков, игриво покружил вокруг пророка с Даэ, ледяными пальцами пощупал маленьких пугливых колдунишек, потому что они же такие котяточки… И страх у них вкусный, и учиться не бояться кого-то вроде меня им давно пора. А чего меня бояться? Я вон какая милашка!..

Хо-ро-шо.

Иногда приятно быть маленьким и скромным, но всё ещё хтоническим ужасом!

— Это весьма интересно, — сказал мастер Лин. — Никогда не видел ничего подобного. Но вы уверены, что это уместно?

— О, просто позвольте госпоже немного расслабиться, — проворковал Дэа, чьи глаза светились подозрительным восторгом. — Она имеет на это полное право.

Я ухмыльнулась и благодарно прикоснулась к его сущности своей. Теперь, когда мы сливали сознания и я слегка спустила поводья, его собственные щиты не были для меня такими уж непроницаемыми.