И он почувствовал себя совершенно счастливым человеком. Да он и был им: у него была возлюбленная, за которую можно отдать жизнь без сожаления, и у него был король, который…

— Его величество попросил меня охранять вас, — прошептал Дьярви, сдавшись подмывающему изнутри желанию похвалиться перед любимой девушкой. — Тот человек, которого мы встретили в озорном тефтеле… Это Фьерэй, железный дракон из княжества Тинатин. Король Ульвар был уверен, что убийца появится в вашем саду сегодня ночью. Он опасался за вас и…

— Фьерэй? Как интересно. И что же, он появился?

— Да. Признаюсь честно, я не услышал его и не увидел бы, если бы не Хиус. Я не знаю, как мой слуга его обнаружил, но…

— И вы с ним дрались? С Фьерэем?

В серых глазах плясали искорки, а в груди Дьярви болезненно сжалось и рухнуло сердце. «Надо было всё же сразиться с этим драконом», — мрачно подумал юноша, вмиг ощутив себя несчастным. Вот как сказать ей — ей! — что никакого боя не было?

— Нет, — буркнул опозоренный телохранитель.

— М-м, мой рыцарь, да вы не только смелы, но и мудры.

Джайри встала и добавила вина в его кружку и поймала восторженно-влюблённый взгляд.

— Ну, раз уж ты здесь, милый Дьярви, то расскажи мне о вашей встрече подробнее, — прибавила она, усаживаясь в кресло поуютнее. — Дракона ты прогнал, а теперь разгони мою хандру чудесной историей. И да, да, я не считаю мудрость трусостью. Итак, король послал тебя в мой сад? Это тогда, когда я передала тебе поручение зайти к нему? Верно? А какими словами он отдал этот приказ?

Ульвар стоял на мосту, недавно отстроенном заново от набережной Щитов к Запретному острову, и выстругивал из дубового брусочка маленький кораблик. Король редко позволял эмоциям окутывать его душу. Но сейчас он разрешил сердцу печалиться.

«Ты всегда её ненавидел!» — кричал потерявший рассудок Яр. «Ты её не любил…» — более мягкий вариант Джайри.

Уж от неё-то… Джайри, Джайри… Если уж этот милый друг, так хорошо его понимающий, не понял ничего, что и говорить про других?

Ульвар вставил в паз крохотную мачту. Затем приладил к ней реи.

Лэйда… Яркая, словно экзотическая птица. Из тех, что привозили из-за морей.

Ульвара вряд ли кто-нибудь мог назвать влюбчивым. В его жизни было лишь четыре женщины. Одна из них — самая близкая и дорогая — Джайри. Подруга детства, с которой он делил самое ценное и опасное — мысли. Эйдис стала той, что открыла принцу прелести интимной близости и долгое время делила с ним постель. По своему Ульвар был даже привязан к ней, хотя всегда знал ей цену.

Но Лэйда…

Мало у кого получалось так бесить холодного принца. Им было не больше пяти лет, когда они подрались впервые. Та драка стала первой и не последней, в которой наследница Морского щита побила сына королевы. Но не было ни одной, в которой Уль одержал бы вверх. Даже много позже. Впрочем, принц завершил эту порочную практику к двенадцати годам, смирившись с собственным поражением.

Уже одно это вызывало в нём уважительное восхищение. Однако влюблённость случилась позже.

Ульвар вынул из кармана голубой шёлковый платок и привязал его к реям. Закрепил шёлковыми нитками мачту. Полюбовался.

Забавно, что никто так и не понял, что его первая, самая неразумная и самая детская влюблённость это — Лэйда. Нет, конечно, те чувства давно прошли. Канули в реку воспоминаний вместе с пубертатом. И даже в самые острые минуты подростковых фантазий, Уль никогда всерьёз не думал попытаться завязать с юной герцогиней какие-либо отношения. Это было бы глупо. Слишком глупо и вредно.

Но сейчас, когда всё завершено, можно было немного погрустить. Почему бы и нет?

Весенние дожди основательно подняли уровень воды, и сейчас она, густая, зловещая, блестела, будто смола, метрах в трёх от подошв его ног. Завершив рукоделие, король преклонил колено и бросил светлый кораблик в чёрную рябь.

— Соль дала — соль да возьмёт, — прошептал он традиционное. — Лети, Лэйда, да примет тебя небесное море.

Перешёл на другую сторону моста и стал смотреть, как течение подхватило светлый кораблик и понесло в воды Металлического моря. И, когда тот скрылся в предрассветной мгле, выдохнул и отвернулся.

Ну вот и всё. Больше времени на меланхолию не было.

Едва чёрная река превратилась в серебряную, а небо густо заголубело, позади него, со стороны Запретного острова, раздалось тихое: