Впрочем, не моё это дело — ломать сложившиеся стереотипы мышления. Год — другой, и всё само собой встанет на свои места.

Заодно в письме был намёк на то, что у российских предприятий имеются очень серьёзные проблемы с изготовлением шин нужного размера, но тут уж я взбычал.

Конечно же здорово, когда во главе какого-то направления появляется руководитель такого уровня, как я. Он одной отмашкой руки может отдать команду на постройку очередного заводика, и тот довольно быстро начнёт штамповать нужные резинотехнические изделия.

Но вот беда — Алена не так давно провела довольно масштабное исследование по всем предприятиям нашей Семьи и аналитики в один голос сошлись на том, что у нас переизбыток нецелевых активов. И это наш минус.

Да, промышленность и не только она одна, уже подошли к тому уровню, когда далеко не всё можно и стоит производить внутри себя, ведя этакое натуральное хозяйство. Нынче практически невозможно что-то приличное и сложное изготовить, рассчитывая только на своё внутреннее производство. За что не схватись, везде нужна интеграция и массовое производство, иначе все идеи останутся на уровне экспериментов и мелких серий, а их окончательная цена останется заоблачной.

Так что идею с шинным заводиком я отверг, но коротенькое письмо в Касимов всё-таки написал. Есть у меня там один знакомый. Именно ему я когда-то доверил выступить пионером в деле широкомасштабного нашествия местных каучуконосов, а говоря попросту — тех самых казахских одуванчиков, из которых нынче Россия получает девяносто процентов натурального каучука. В своём письме я сразу оговорил, что моё мнение ни в коем случае не является приказом или даже пожеланием, а всего лишь носит рекомендательный характер. Я посоветовал, в плане развития нашего с ним завода, рассмотреть выпуск шин для трициклов. И то лишь в том случае, если это возможно и не нарушает никаких его производственных планов.

Касимовский завод РТИ пока работает в двух ипостасях. Основной продукцией у него идёт техническая прорезиненная ткань трёх её разновидностей, используемая в качестве оболочки для дирижаблей разных типов, а вторым направлением служат обычные товары для населения — те же плащи, резиновые сапоги и калоши. Не так давно был ещё один интересный заказ, уже от армии — двадцать тысяч ковриков, трёхслойных, из вспененных слоёв резины, позволяющих солдату переночевать в самых неподходящих условиях и не сильно страдать от долгого сидения в сырых окопах.

Понятное дело, что когда я увидел такой коврик воочию, то заказ сам собой увеличился ещё на десять тысяч экземпляров. Половина сразу же ушла на склады моей ЧВК, а вторые пять тысяч я поровну разделил между армиями Японии и Маньчжурии.

И тут ларчик просто открывается — не боевые потери армии во время затяжных военных действий не очень сильно отличаются от боевых. В том плане, что количество больных от тех же простудных заболеваний может в холодное время года оказаться примерно таким же, как и количество раненых. И если, в большинстве случаев, в регулярной армии на такой факт внимания обращают мало, то у меня нет. Каждый обученный боец ЧВК — это специалист, а то и мастер. Цена коврика, и цена их здоровья — вещи несопоставимые. Надо будет, я по три коврика для каждого из них заведу, прекрасно понимая, насколько мне это выгодней.

Вот такие, вроде бы мелочи бытия...

И я сейчас не только о ковриках и шинах, а вообще. Скажем так, об общечеловеческих ценностях.

** ** **

Впрочем, всё это мелочи.

Как оказалось...

На следующее утро к нам прилетела Ляо, и не одна. Её сопровождал грузовой дирижабль, на котором к нам притащили шагоход Дарьи.

Нет, Дашку я прекрасно понимаю, у пары наших с ней сыновей помолвка происходит, а как же тут без мамы обойтись. Ну, мама — это одно, а шагоход...

Впрочем, пока мы с ханом ехали до лётной площадки, от одного из патрульных дирижаблей поступило сообщение, что он видит около тысячи всадников километрах в семидесяти западнее Улан-Батора.

— Они мои! — тут же ультимативно заявила Дарья, оказавшись очень не вовремя не в том месте и в не совсем нужное время.

А именно, стоило нам только прибыть на поле и застать там разгрузку её шагохода.

— Что собирается сделать твоя жена? — поинтересовался хан.

— Похоже, пойти и разогнать их всех. И поверь мне, горе тому, кто из них не успеет убежать, — ответил я ему на полном серьёзе.

— Одна женщина против тысячи воинов?

— Вот на это мы и посмотрим, — указал я рукой в сторону своего личного дирижабля, приглашая хана на просмотр зрелища.

Нет, ну а как вы хотели? Я же не могу жену одну отправить на подвиги, хоть и понимаю головой, что чисто теоретически с ней ничего не должно случиться.

Естественно, я её с неба подстрахую. В конце концов, я сам по себе целой армии стою. Это я к тому, что у меня в дирижабле Сбруя стоит, в которую я обязательно вкуюсь, как только Дашка начнёт войска нойна гонять по степи.