– Неужели я вижу легендарную матушку Юй?

На это статуя чуть подалась назад, отклонившись буквально на пару сантиметров, неохотно открыла рот и заговорила:

– Давно мечтала с вами познакомиться, начальник Хуан. Командир Сяо… Ах да, теперь тебя следует называть «директором»… Вижу, ты в добром здравии и как всегда полон сил.

На ее приветствие обычно молчаливый Сяо Чжэн ответил лишь вежливым кивком. Бросив еще один пристальный взгляд на начальника Хуана, статуя обратилась к гостям:

– Прошу за мной, – и, с трудом передвигая свое тяжелое каменное тело, заскользила к лифтам. По пути она сообщила: – Все старые приятели уже в сборе.

Надо отметить, что Бюро по контролю над аномалиями было единственным органом государственной власти, контролирующим жизнь и деятельность «особенных», однако этот контроль в основном распространялся на государственных служащих. Естественно, кроме них была масса других «особенных». И поскольку «особые» способности передаются по наследству, неудивительно, что испокон веков в стране формировались кланы и школы, где детей с малых лет учили управлять своими способностями. При этом каждый такой клан и школа были чрезвычайно закрытыми обществами. Там обучали секретным техникам и знаниям, недоступным другим «особенным» и передающимся сугубо по наследству. В каждую эпоху такие семьи выращивали по-настоящему сильных мастеров, их наследники обладали обширными познаниями, прекрасно распознавали аномалии и считали себя выше любых государственных чиновников и отрядов спецназначения с «особыми» способностями. Никаких рамок, установленных государством, они не признавали, поэтому, с точки зрения властей, представляли опасность. Их считали дестабилизирующими элементами общества, а те, как известно, нужно хоть как-то контролировать.

В конце концов обе стороны решили пойти на компромисс и для этого учредили Совет Пэнлай – организацию, которой заправляли сугубо выдающиеся «особенные», самые уважаемые представители кланов и школ, собранные со всей страны. В этом совете Бюро тоже выделили место, но только одно.

Тем временем статуя привела делегацию Бюро на второй этаж, в большой конференц-зал, который, пожалуй, ремонтировали еще в прошлом веке. Белые стены здесь украшали разве что декоративные географические карты, и почти вся мебель состояла из дешевых длинных столов, чья искусственная древесина имитировала красную, – такие нередко ставят в переговорках. В комнате столы разместили в два ряда, и на них не было ничего, кроме термосов и эмалированных кружек.

Участники давно прибыли и расселись, не делая различий между мужчинами и женщинами – все устроились вперемешку. И одного взгляда достаточно, чтобы понять: все как один – крупные авторитеты своих регионов. У каждого высокий лоб мудреца и опущенные уголки рта человека, повидавшего многое. Иными словами, «не скрыть теперь ни мудрость, ни таланты, и так полны познаньем, что аж живот наружу».

Завидев начальника Хуана и Сяо Чжэна, «мудрецы» разом повернули к ним головы. Причем взгляды собравшихся пересеклись конкретно на новом главе Бюро.

И на то были свои причины. Разумеется, Бюро умело не только контролировать аномалии, но и хранить государственные тайны самым строжайшим образом, и той же информационной безопасности уделялось чрезвычайно много внимания и ресурсов, но, как говорят в народе, «огня в бумагу не завернешь». Инцидент с Зеркальными бабочками все-таки просочился наружу, новости о нем разошлись, подобно пожару, по всей стране и повергли в шок «особенных» всех социальных слоев. Следом Совет Пэнлай, не учитывая мнение Бюро, единогласно потребовал созвать экстренное собрание, дабы выслушать версию правительственной организации по контролю над аномалиями.

Как и предупреждала каменная статуя, весь Совет давно уже собрался и расселся, и за столом осталось лишь два свободных места – по-видимому, их приготовили для представителей Бюро. Сяо Чжэну хватило одного мельком брошенного взгляда, чтобы понять скрытый смысл рассадки.

Издавна в Совете Пэнлай место председателя было принято выделять главе Бюро, поскольку он представлял государственную власть. Впрочем, прежний глава постоянно в знак внимания уступал его старейшему в Совете, а сам садился подле него. Однако в этот раз традицию сознательно нарушили, и начальнику Хуану выделили чуть ли не самое дальнее от председателя место. Так что же получается? Люди без «особых» способностей – хуже грязи?

Один лишь намек на это вызвал у директора Сяо праведный гнев. Брови его поползли к переносице, а сам он весь напрягся, готовый вот-вот взорваться возмущением, однако его босс, начальник Хуан, не позволил разразиться скандалу. Перехватив руку Сяо Чжэна, новый глава Бюро лишь медленно покачал головой, после чего смиренно поприветствовал кивком некую пожилую даму, занявшую место председателя. Выразив ей свое почтение, начальник Хуан повел Сяо Чжэна к свободным местам, где преспокойно устроился, сделав вид, что не заметил наглой издевки.

Собрание возглавляла совершенно седая дама лет шестидесяти – невысокая, но статная, с благородной осанкой аристократки. Лицо ее украшал скромный и весьма изящный макияж, а шею прикрывал шелковый шарфик, повязанный нарочито небрежно. Говорила она медленно, двигалась плавно и своими сдержанными манерами напоминала образованных дам прошлого столетия, вышедших из уважаемых семей.

– А вот и Сяо Хуан, – неторопливо произнесла председательница. – Должно быть, такой старухе, как я, и представляться незачем?