И подобных поворотных разговоров было множество. Какие-то мысли и идеи Мороз совсем не хотел воспринимать, поначалу, даже продолжать беседу не хотел. Но общаясь с девушкой все больше и больше, он постепенно приходил к выводу — все в мире неоднозначно, и если он чего-то не видит, или не слышит, это не значит, что такового нет. Подобные изменения в восприятии мира шокировали самого юношу настолько сильно, что он на несколько дней полностью выпал из реальности, пытаясь переосмыслить происходящее и понять — почему он не догадался сам до таких простых, на первый взгляд, вещей.

И только потом, через некоторое время, на примере собственного опыта юноша ощутил правдивость высказывания Венцеславы — «Все происходит тогда, когда нужно, там, где нужно, и с тем, с кем нужно».

Сейчас на берегу в праздничную ночь юноша довольно улыбнулся самому себе. Сейчас он чувствовал всем нутром, был уверен, что должен сейчас находиться рядом со Славой.

— Ты все запомнил?

Девушка выжидающе посмотрела на парня, ожидая от того краткого пересказа инструкции, рассказанной минуту назад. Мороз едва заметно шелохнулся и удивленно приподнял брови, изо всех сил стараясь не подавать виду, что прослушал он если не все, так добрую половину точно.

— Не переживай, — Слава подбадривающе улыбнулась и вложила обратно тому в руки куклу, легонько поглаживая юношу по плечу. — Если что, я подскажу как действовать.

— А огнем чиститься будем? — заданный вопрос был с подвохом и второй мотив девушка явно уловила, на что с улыбкой покачала головой. — Почему бы сейчас не попробовать? Раз, два и ты уже по другую сторону костра.

— Всему свое время, — девушка распрямила спину и спокойно кивнула сама себе, подтверждая искренность своих слов. — Да и не хочу, чтоб куклу мою ты сжег ненароком.

— Так я на землю могу…

— Пошли, — уже с нажимом проговорила девушка, тихо подошла к ткани, разложенной на песке, подняв с нее красочный венок, обвитый разнообразными травами и цветами.

Мороз, приглядевшись, заметил разницу между остальными видами венков, обычно носимыми девушками на Купалу — Чернава и Рада часто использовали васильки и крапиву, изредка даже ромашки, в то время как Венцеслава вплетала в венок маки и цветы ярко-фиолетового цвета, название которых юноша не знал.

Светловолосый подошел ближе к Славе и, сняв обувь, покорно встал возле живой реки. Это место отличалось от места гадания Рады — по ее словам здесь могли быть сильные подводные течения. Несмотря на это, со стороны река выглядела мирной и спокойной.

— Глубоко вдохни воздух, — одновременно с девушкой юноша впустил кислород в легкие и расслабленно опустил плечи. — Закрой глаза. Доверься реке, сделай первый шаг вперед.

Первые шаги в неизвестность поначалу пугали — прохладные воды омывали ноги, песчинки скользили между пальцев, омываемых речной водой. С каждым новым шагом холодящие колики окутывали кожу все выше и выше, пока не достигли колен. Когда уровень воды дошел до пояса, тяжесть и вовсе пропала — появилось волшебное чувство легкости и свободы, манящее идти дальше до тех пор, пока не взлетишь. Едва грудь Мороза соприкоснулась с маленькими волнами, его тело непроизвольно дернулось — словно освободилось от оков, — и наполнилось искрящимся светом, отдающим приятным теплом. Даже прохладные течения на дне больше не могли заставить юношу вздрогнуть — настолько тепло ему стало, что никакие северные ветра не смогли бы задуть внутренний огонек, так трепетно его согревающий.

— Я с тобой нырять буду, — на выдохе прошептала Венцеслава, все еще держа глаза закрытыми. — Ты ныряешь один раз, а я три. Не забудь задержать дыхание.

Юноша сжал крепче куклу в руках и едва заметно кивнул — девушка не ждала ответа, никаких слов не требовалось. Тишину разбавляли тихие вздохи и всплески воды — одной из самых мощных стихий. Мороз максимально сосредоточился на выполнении ритуала. Было бы преступлением игнорировать мощь стихии и не давать ничего взамен на приток жизненной энергии, внезапно влившейся в его тело после соприкосновения с рекой.

Услышав отличительный всплеск воды подле себя, светловолосый тут же набрал воздуха в легкие и нырнул под воду с закрытыми глазами. Подобравшись к самому дну, он пошарил руками по песку и стал разгребать дно, выкапывая ямку. Как только в углубление начала помещаться вся ладонь, вместе взятая с кистью, Мороз положил на дно куклу Купалы и начал сгребать песок обратно в кучу, закапывая символ праздника, стараясь представлять желаемое. И несмотря на то, что поначалу в голову ничего не шло, все-таки перед глазами начала вырисовываться яркая картинка, окунувшая юношу в водоворот ощущений и чувств.

Перед глазами возникло столько красок, что Мороз невольно сощурился — будто до этого момента юноша был слеп и никогда не видел мир настоящим. В нос ударил отчетливый запах речной воды и сладких цветов с венка Венцеславы. Тело стало еще легче чем раньше, будто превратилось в пушинку — грудь наполнилась настолько чистым и по-новому прохладным воздухом, что Морозу захотелось взлететь. Он повернулся к Славе и посмотрел на нее новыми глазами, совершенно по-другому. И восхищенно вздохнул, так и не успев выдохнуть. Сейчас он наблюдал за ней настоящей, открытой — прямо как тогда, в лесу.