Из хлева, на троих парнях, выехал Баламут, ряженный Ярилой — на голове пестрел венок, а сам юноша был одет в ярко-красную свиту. С боевым кличем он махнул рукой в сторону ближайшего холма и скомандовал друзьям нести его к полю. Скрючившись пополам, забавно кряхтя и прихрамывая, парни понесли Баламута к указанному месту, Баламут же взбалмошно махал руками — видимо, пытаясь удержать столь хрупкое равновесие. Хихикающие девушки вывели из хлева коров и быков, а рядом с ними пробежало несколько собак. С горем пополам юноши дотащили ряженного друга до верхушки холма, и тот, широко расправив плечи — правда, чуть не упав, — пафосно воткнул деревянный кол во влажный грунт. Восседая на сгорбившихся товарищах, Баламут встал в позу и величественно провозгласил:

— От имени Ярилы благословляю Матушку-Землю и всех присутствующих! Да будет жизнь!

Послышался восторженный клич — заинтересованные взрослые присоединились к ликованию молодежи. Радостный Баламут таки спустился со спин друзей, благодарно хлопнув каждого по плечу. Резвые собаки подбежали к наряженному юноше и стали обнюхивать — по внешнему виду так сразу не признали хозяина, видать. Одна из собак — белая, словно выпавший снег, — прыгнула прямо на юношу и стала ластиться к нему, отчего молодежь вокруг задорно рассмеялась и начала водить шуточные хороводы.

Вдруг повеяло непривычным холодом, и Мирина, отвлекшись от созерцания веселья, прижалась к дереву, в надежде почувствовать тепло. Ветер неприятно зашелестел, как будто пытался что-то ей передать, правда, на знакомом только ему языке. Девочка прислушалась, пытаясь разобрать принесенный ветром шепот. Незнакомые голоса нарастали, юная знахарка взволнованно задышала все чаще и чаще, и стала оглядываться по сторонам. Она с трудом заметила две неприметные, медленно движущиеся точки, и в недоумении поняла, что к их селению приближаются незнакомые люди. Мирина тут же вскочила с места и побежала к скоплению людей. Ветер все сильнее подталкивал ее, будто намеревался подхватить и донести быстрее, чем она могла добежать. Переполошившись, она чуть было не проскочила мимо коренастого мужчины, к которому так стремительно неслась. Это был Духовлад. Оправляясь от спешки, она остановилась прямо перед мужиком, старательно очищающим древесину от коры.

— Там… Люди! — задыхаясь от переполнявших ее чувств, выпалила девочка. Ее темные зрачки бегали из стороны в сторону, хотя Мирина и сама не понимала, почему так разволновалась — то ли от внезапно появившихся голосов, то ли от осознания, что в племя придут незнакомцы? Тихий восторг от предвкушения встречи разлился по телу и глаза заблестели от преждевременной радости. Инцидент с голосами поблек на фоне ожидания встречи с новыми людьми.

— Сколько их? — отвлекшись от работы, мужчина дружелюбно поинтересовался и внимательно заглянул ей в глаза, увидев испуг и необычайное волнение. Духовлад не был главой общины, но имел неоспоримое уважение и авторитет. Люди часто обращались к нему за помощью в сложных бытовых ситуациях. Люди его любили за трудолюбие, смелость и самоотверженность. — Как далеко они?

— Их всего двое, — та смешно дунула на выбившуюся из косы прядь, и повела ладонью в сторону незнакомцев. — Они пока далеко, возле пустого холма.

— Значит, нужно их поприветствовать. Пошли, поздороваемся.

Мужчина деловито воткнул рабочий инструмент в землю, вытер руки об одежду — за что получил недовольный взгляд от рядом сидящей женщины, — и распрямив спину, стал зазывать всех жителей.

Потихоньку семьи стали собираться — те, кто не пошел на представление, вышли из домов, а кто-то вернулся из подлеска. К тому времени фигуры на горизонте значительно приблизились — настолько, что уже можно было определить их рост и примерное телосложение.

— Это девушки! — радостно воскликнул один из юношей, поддерживающих Баламута, на что получил легкий подзатыльник от товарищей.

И вправду — к поселению не спеша приближались девушки невысокого роста. Движения их были измученными и усталыми, но несмотря на это, они старались оставаться в сознании и продолжали идти. Навстречу им с распростертыми объятиями вышел Духовлад, явно желая показать свое расположения к новоприбывшим.

Подошедшие девушки выглядели усталыми и потрепанными — у обеих был помятый вид, намокшие и ободранные юбки. Рыжеволосая уже бросила попытки стереть грязь с рук, в отличие от своей спутницы — девушка с светлыми волосами безнадежно оттирала кожу правой руки с помощью разорванного рукава серой рубахи. Дойдя до границы поселения, обе переглянулись друг с другом и с надеждой подняли глаза на собравшихся людей.

— Мы рады вас приветствовать. — мужчина с примирением протянул им руки. — Как звать вас? Куда путь держите?

— Меня Пламеной звать, — представилась рыжеволосая, и, после недолгой паузы указала рукой на соратницу, неловко застывшую на месте. — А ее Венцеславою. Мы с Невы пришли, на нас соседнее племя напало.

— Ой, бедняжки, — мужчина покачал головой и махнул рукой, подзывая девушек. — Что ж, проходите, милые, мы вам кров дадим.

Девушки благодарно кивнули и поплелись за мужчиной, ловя на себе множество любопытных взглядов. Многие сочувственно вздыхали, пока некоторые с подозрением оглядывали девушек. В их числе и оказался Мороз — стоя поодаль толпы, он внимательно наблюдал за внезапно появившимися гостями. Чувство тревоги не давало ему покоя — оно всколыхнулось внутри и не на шутку насторожило юношу. Он не мог объяснить, почему внезапно ощутил неприязнь. Может ему это кажется? Догадка одна за другой спутывали мысли Мороза, он искал в себе причины такого отношения к вновь прибывшим, как вдруг его окликнул знакомый голос.

— Красивые девушки, правда? — Чернава подошла незаметно, бросая заинтересованные взгляды в сторону незнакомок. — Тебе приглянулась какая?

— Равнодушен я. — Юноша старался по возможности не смотреть на них, что Чернава, конечно, заметила. Настороженно нахмурившись, та украдкой отвела его еще дальше от толпы, дабы никто не подслушал их разговора.

— Что это с тобой? — Девушка обеспокоенно потрясла его за плечо. — Худо стало? Ты бледен, словно снежно поле.

— Не принимай близко к сердцу, — юноша пожелал закончить разговор, и прощально улыбнувшись, двинулся в сторону своего дома. Чернава печально вздохнула и направилась обратно к празднующим.