Глава 31

o??Атлас??•o

— Еще раз, — мои слова звучат невнятно, кровь капает с моей губы, — Ударь меня еще раз!

— Атлас, — предупреждающий голос Габриэля звучит с края ринга, шум в подземной боевой ямы был громким, но он был достаточно близко, чтобы я мог его услышать. Энцо был рядом с ним.

Мое тело было мокрым от пота и крови, костяшки пальцев опухли, лицо почти в том же состоянии.

Парень на ринге со мной, большой, злобного вида ублюдок, колеблется, его единственный глаз, который не опух, метнулся между мной и моим братом.

— Не смотри на него, смотри на меня! — я рычу. — Давай!

Краем глаза я вижу, как силовик нашей семьи подходит идет ко мне по команде Габриэля. Никто не осмелился бы сразиться с Энцо, если бы это не был организованный бой, даже если бы этот парень, стоящий сейчас передо мной, был почти такого же размера. Даже толпа, собравшаяся вокруг ринга, нервно переглядывается.

— Я думаю, ты уже достаточно себя избил, — говорит Габриэль.

Этого было недостаточно. Никогда, черт возьми, не достаточно.

Три дня.

Прошло три дня с тех пор, как я отослал Эмери. Я сделал то, что мне было нужно: держался от нее подальше, позволил ей двигаться дальше и жить жизнью, которую она заслуживает, занимаясь тем, что она любит. Но я забыл, каково было до того, как она вошла, и недооценил, насколько сильно она изменила все во мне. Я сплю несколько часов в сутки, где меня преследуют кошмары, а в часы бодрствования боль, которую я чувствую внутри своего тела, достаточна, чтобы меня сломить.

Все, что я вижу в своей голове, это ее улыбка, ее легкие прикосновения и музыкальный смех. Прокручивание воспоминаний с ней было подобно пытке. Помню, как она улыбалась собакам, с которыми работала, когда никто не смотрел, как она разговаривала с ними, как с людьми. Помню как наблюдал за ней, когда она была в чем-то потеряна, даже в такой тривиальной статье, как новостная, и как она зажимала губу зубами, когда концентрировалась. Но больше всего дело было в том, как она смотрела на меня: ее большие глаза были мягкими и совершенно беззащитными, как будто я был не монстром в ее истории, а героем.

Я воспроизвожу свои слова, воспроизвожу ее слезы, ее боль…

Итак, нет, этого было недостаточно, потому что, если я все еще чувствую, значит, я недостаточно оцепенел, недостаточно избит. Мне просто нужно было заменить эмоции чем-то физическим. И на данный момент, это было кроваво, жестоко и хорошо, чертовски отлично.

Парни, с которыми я дерусь, не знают, что я вымещаю на них гнев и боль, они просто знают, что я стремлюсь причинить им столько же боли, сколько хочу, чтобы их кулаки ударили мне в лицо, моя кровь была на коврике под моими ногами.

Мой нынешний противник начинает идти к канатам.

— Нет! — кричу я. — Блядь, вернись сюда и сразись со мной!

— Вытащи его, — слышу я приказ Габриэля.

Не было смысла драться с Энцо, когда он схватил меня и вытащил с ринга, моя кровь размазалась по его рукам. Я чувствовал, что неуверенно стою на ногах из-за недостатка сна, еды, ну всего, что было необходимо для поддержания моей жизни, и знал, что выгляжу просто дерьмово.

Я не мог остановить шум своих мыслей, даже несмотря на звон в ушах от удара, нанесенного мне в голову в предыдущем раунде. Это была она, и она была громкой.

Громче всего и вся.

Эмери, черт возьми, Куинн.

Мое солнышко.

В моих снах это был не выстрел из пистолета, а ее рыдания. Это не были полосы крови на стене или вид сломленной Амелии, преследовавший меня, а след слез, разбитое, болезненное выражение лица Эмери.

— Три дня, — говорит Габриэль в машине. — Три дня ты этим занимаешься. Что, черт возьми, произошло?

— Ничего не произошло, — рычу я, вытирая кровь изо рта.

— Как Эмери? — спрашивает он.

Я вздрагиваю при звуке ее имени.

— Откуда мне знать? Мы получили то, что она хотела, теперь девушка сама по себе.

Габриэль ухмыляется.

— Она получила то, что хотела?

— Да, деньги на приют, который оформлен на ее имя.

— Это все, что она хотела?

— Это все, что ей нужно.

Между нами воцаряется тишина, звук шин на мокрой дороге заполняет пространство, но затем он смеется. Мой чертов брат смеется.

— Ты идиот, — усмехается он, — Ты отпустил ее.

Это был не вопрос.

— Ей больше не было необходимости оставаться со мной. Помолвка расторгнута, а Саймон не сможет влазить в дела приюта.

— Что насчет тебя?

Я усмехаюсь.

— Это не важно

— Ты заслуживаешь счастья, брат, — тихо говорит Габриэль, глядя прямо на дорогу. — Как твой брат, я сделал недостаточно, чтобы защитить тебя. Или Ашера. Возможно, если бы я это сделал, то дерьмо, которое случилось, не произошло бы.

— Ашер пытался изнасиловать твою жену, — огрызаюсь я. — Ты действительно пытаешься винить себя за его действия?

— А ты действительно собираешься наказывать себя за то, что спасло ее? И меня?