— Мне так жаль, так жаль. Я… — его рука трясётся, глаза мокрые от слёз. — Я думал, что Фрейя, а потом ты умрёте из-за меня, и я никогда не хотел…

Фрейя вздыхает.

— Олли, никто не умер.

— Но это могло случиться!

Я мягко похлопываю его по плечу.

— Я в порядке, дружище. И Фрейя тоже.

Вигго стоит возле нас, смотря на Фрейю сквозь ресницы как щенок, которого поймали писающим на ковёр.

— Это была дерьмовая расплата за твой клоунский розыгрыш над нами.

— Оооо, — тянет Уилла, выпучив глаза. — Ты имеешь в виду тот, который она устроила на вашей общей деньрожденской вечеринке? Да, это было круто.

— Вообще-то, это было ужасно, — говорит Вигго.

— Это было год назад! — орёт Фрейя.

— Я знаю, — рявкает Вигго. — Ясно? Это было инфантильно. И мы очень сожалеем.

— Это была моя идея, — выпаливает Оливер, глядя на неё несчастным взглядом. — Сделать что-нибудь, чтобы помочь вам, ребята. И Вигго заметил, что это вдобавок сравняет счёт по клоунам.

Мы оба хмуро смотрим на Оливера.

— Что?

Олли вздыхает.

— Этой весной на курсе человеческой психологии они нас учили, что травма объединяет людей. Вы оба ненавидите клоунов…

— Все ненавидят клоунов, — хором орём мы с Фрейей.

— Справедливо, — признаёт он. — Ну то есть, не все, но сейчас это неважно. Так что я подумал, что хороший испуг поможет вам новь поладить. Я даже готов был получить по морде от Эйдена. А Вигго должен был проследить, что вы вместе идёте по тропе.

Вигго резко всплёскивает руками.

— Я пытался, ясно? Ты не подождал моего свистка.

— О, точно. Это всё моя вина.

— Учитывая, что это ты засранец, который раньше времени выскочил на узком участке дороги, я бы сказал, да, Оливер, это…

— Довольно! — я не кричу, но использую свой профессорский тон. Тот, что повелевает и привлекает внимание. Умолкнув, Вигго и Оливер переводят взгляды на меня. — Хватит сваливать вину друг на друга. Это было глупо. Вам не стоило это делать. Но хватит, забыли.

Уилла приседает и вкладывает бутылку воды в мою здоровую руку.

— Ты как, нормально, Мак?

Я киваю, затем отпиваю небольшой глоток воды.

Райдер забирает у меня бутылку и закручивает крышку, сердито глядя на Оливера и Вигго.

— Вы же знаете, что в какой-то момент вам реально придётся повзрослеть нахер, да?

Они оба смотрят на него обиженно-сердитыми взглядами.

— Я же сказал, что сожалею, — ворчит Оливер.

Вигго щурится.

— Вот только тебе и читать нотации про розыгрыши.

Когда я неуклюже поднимаюсь, Фрейя входит в режим физиотерапевта, наклоняется надо мной и лёгким рывком ставит меня на ноги.

— Да забей, Райдер, — хрипло выдавливаю я.

Лицо Вигго озаряется благодарной улыбкой, но он тут же скукоживается под суровым взглядом Фрейи.

Рука Фрейи крепко обнимает меня за талию, поддерживая меня рядом.

— Я люблю вас обоих, — говорит она «щенкам». — Ничто этого не изменит. Тем не менее, вы должны знать, что ваш поступок — это перебор. Я понимаю, почему вы идёте на такие меры, — она переводит взгляд между ними. — Потому что вы хотите протащить нас через этот период. Пусть мы с Эйденом — это не мама и папа, но мы важны для вас… мы как пара. Эйден — ваша семья, он для вас как брат, и вы его любите. Вы боитесь, что это изменится. Но проблемы так не решаются, ребята. Эйден и я работаем над нашими отношениями. Мы настроены серьёзно. Оставьте нас уже в покое.

В моём горле встаёт ком, пока её ладонь сжимает мой бок. Я впервые услышал эти слова от неё. Когда она сказала, что любит меня, я ухватился за те слова как за спасательный круг. Но это?

«Эйден и я работаем над нашими отношениями. Мы настроены серьёзно».

Это ощущается так, будто я впервые выбрался на сушу, безопасную и твёрдую, после того, как слишком долго едва держался на воде.

Я наблюдаю, как Фрейя продолжает их отчитывать, и я чувствую себя таким везучим. Нет, не везучим. Удача тут не играет роли. Это выбор. Фрейя выбрала меня. И я испытываю благодарность. Такую безмерную благодарность.

Щенки виновато смотрят в землю, шаркая ногами по тропе.

Оливер поднимает взгляд и снова закусывает нижнюю губу.

— Я не могу выразить словами, насколько сильно я сожалею.

Вигго тоже поднимает глаза и кивает.

— Я тоже.

— Прощены, — говорю я им. — Но может… Может, это переломный момент. Может, пора отложить в сторону розыгрыши. По крайней мере, такие. Ограничьтесь подушками-пердушками или Орео с зубной пастой. Но больше никакого сводничества и опасных затей. Ничего такого, ребят.