Поразительная способность злиться даже тогда, когда ты не знаешь что с тобой и когда уже придешь в себя окончательно. Я потеряла счет времени.Единственное, что я не понимала и не могла высчитать, сколько я уже в таком состоянии нахожусь.

Череда редкого бодрствования и долго сна не прекращалась, пока в один прекрасный день, я, по привычке, очнувшись, просто распахнула глаза и это не принесло мне ни боли, ни страданий.

Я действительно находилась в крыле лекарей. Палата была на одного, а вокруг ни души. Даже заурчала внутренне, что все предыдущие разы мое пробуждение всегда сопровождалось лекарствами и кто-то был рядом, а сейчас вот она я и никого вокруг.

Немного приподнялась на подушках и откинула одеяло. Мне не терпелось осмотреть себя на предмет повреждений, но беглый осмотр ничего не дал, а поэтому, шатаясь, словно маятник, я медленно спустилась в кровати и и поползла в сторону ванной комнаты. Мне катастрофически сильно хотелось смыть с себя больничный запах, да и в целом душ не повредит, особенно, с учетом того, что я понятия не имею, сколько я пролежала без сознания.

Теплая вода придала сил отекшим мышцам и к концу купания, я вполне спокойно могла простоять на своих двух ногах, практически ни на что не опираясь.

Накинуть на себя, кроме той же самой больничной сорочки, было нечего, поэтому смирившись, я просто натянула ее обратно и только коснулась ручки двери, как была ею же сбита с ног.

Глухо застонав, я с треском рухнула на пятую точку, прямо на кафель и, уе готовая разразиться злой тирадой, подняла голову на того, кто вторгся ко мне в ванную.

– Адептка Вирдон! Вы всегда такая неугомонная? – зло прорычал он, быстрым шагом сокращая между нами расстояние и подхватывая меня на руки, словно пушинку.

От неожиданности, я даже забыла, что хотела сказать, а вот когда меня переложили на кровать, я мгновенно все вспомнила.

– Вы всегда врываетесь в ванную комнату к адептам или только я удостоена такой чести? – поинтересовалась я, скривив бровь и скрестив руки на груди.

– Нет, только к тем адептам, которые обещали мне выспаться, а в итоге попали в больницу, аж на месяц! – с каждым словом я все шире открывала глаза.

Месяц?!? Я была без сознания месяц…

Но сдаваться перед магистром мне не хотелось совершенно, а потому надула губы и произнесла:

– Выспалась же!

Теперь Сон Торад глотал ртом воздух, видимо пытаясь остановить поток мыслей, которые он хотел бы мне высказать, но я же леди, все-таки, а потому пусть засунет свое мнение куда подальше. У меня для нотаций есть отец, в конце-концов.

И тут дверь в палату распахнулась и явила мне того, о ком я только что подумала.

Граф Вирдон, собственной персоной.

– Очнулась? – коротко поинтересовался он… у Сон Торада!

– Да, как видите, жива здорова и уже успела огрызнуться.

Отец нахмурился и пристально на меня посмотрел. Щелкнул пальцами и дверь за ним захлопнулась, а в ней повернулся замок, отрезая нас от внешнего мира.

– Можно узнать, в чем я виновата, что вы на меня оба волком смотрите? – недовольно поинтересовалась я, не желая сдавать свои позиции. – Я просто шла на факультет. Ни с кем не разговаривала, даже не встретила никого. Откуда взялся этот огненный шарик, ума не приложу.

Мужчины молчали, буравя меня взглядом. Отмер первый Сон Торад.

– Это ваша дочь, вот и разбирайтесь. Я боюсь, отшлепаю ее прямо тут и плевать на условности.

Отец хохотнул, пытаясь скрыть смех за кашлем, а потом строго посмотрел на магистра.

– Вы о моей дочери говорите, уважаемый. Будьте добры, выбирайте выражения.

Инквизитор скривил гримассу, а отец, не обращая больше никакого на него внимания, повернулся на меня.

– Милая, ты знакома с Адамом де Шерез?

– Да. – С недоумением кивнула я. – А что случилось?

– При каких обстоятельствах сосстоялось ваше знакомство? – отец выглядел улыбчивым и тактичным, но глазах полыхало пламя и, на данный момент, я затруднялась ответить, к кому он испытывает такую злость.

– Мы немного не поняли друг друга в столовой в первый же день моей учебы, – осторожно начала я, – но потом мы уладили конфликт и все стало вновь хорошо!

– Для кого? – рыкнул из угла Сон Торад, нахмурившись еще сильнее.

– Да в чем дело-то? – воскликнула я, теряя терпение.

– А вот кричать, моя хорошая, лучше не надо, потому что, когда начали проверять адептов, полынь нашли только у Адама. – Я ошалело уставилась на отца, не желая верить в сказанное. – Он заключен под домашний арест исключительно потому, что его отец имеет влияние на короля.