Дальше всё происходило быстро и громко: Арженти распрощался с Энрике и другими, одним порталом перенёсся на Остров — в нежилую комнату на четвёртом этаже, которую облюбовал заранее, оттуда спустился к своей, заметил открытую дверь в спальню Айи и Ивы — и разбудил остальных алазонок. А пока они одевались, отправился искать пропажу...

Ох, и бедовая эта была принцесса! Энрике предупреждал Арженти, что его сестра даром что носительница огня Алатуса — неукротимая, упрямая. Однако весь огонь Алисии Нинмах Айи Инанны почему-то доставался безродному мастеру, а не серебряному принцу, с которым Алисия встретилась дважды и вела себя, словно школьница с комплексом неполноценности, — кротко соглашаясь на все варианты прогулки, даже если заметно уставала.

Зато пробиралась по ночам к мастеру Тео, и, если он отсутствовал, дожидалась его в кровати, засыпая и согревая простыни своим горячим телом, а потом требовала поцелуев и даже большего, смелея от визита к визиту. Тео каждый раз думал, что ещё немного, и он сорвётся. Он злился, а это ещё сильнее заводило бедовую принцессу. Своей настырностью Алисия напоминала Мэйли, но та хотя бы чувствовала границы, когда Тео начинал сердиться не на шутку, и останавливалась. Потому с Мэйли Тео никогда не терял голову, а с Айей отключался.

Эта зараза, однажды прочувствовав его слабость, согласилась с условием “не заниматься любовью без любви”, но в ночь перед отъездом с Острова всё-таки взяла своё — крепко в руки, так сказать.

Она беспечно отмахивалась от последствий ночи с безродным, даже если бы он похитил её невинность: “Не бойся, я найду, что сказать своему муженьку, если ему приспичит обвинять меня в том, что он не первый!”

Ловко выходило: доверчивому принцу Арженти, от которого Энрике ждал предложения руки и сердца для сестры, эта самая сестра изменяла с мастером Тео. Ситуация была двойственная, но Тео продолжал следовать своему принципу гордости — откроется он огненной принцессе лишь тогда, когда она признается, что любит безродного мастера и готова идти с ним на край земли. Точно так же, как когда-то Мэйли влюбилась в простого парня со сложным диагнозом душевнобольного и смогла поверить в невозможное, потому что доверяла.

С Алисией пока всё было по-другому. И, не исключено, только мысль о том, что после страстной ночи оба будут “благословлены” обязательной ментальной связью, остужала разгорячённого Тео. Ему нужна была искренняя любовь, а не игры в неё. И не тщеславный союз с другим алатусом ради продолжения славного рода. Тео плевать хотел на могущество — он с удовольствием вернётся в Сидней и будет жить, как обычный смертный, лишь бы хватило сил снова построить межмировой портал, даже если он станет последним.

Именно по причине выше описанного поведения Айя-безродная была зачислена сегодня на дежурство, получила артефакт, которым разрешено было воспользовать только в случае угрозы безопасности для алазонок и Её величества, — и осталась при дворе. Тео был уверен, что она быстро найдёт плюсы ограничений по активности в Ааламе и займётся поиском новорожденных драконов и колыбелей. Он выдержал испепеляющий взгляд принцессы и отправился “погулять и посидеть с друзьями за кружкой крепкого”.

Он зашёл в неприметную гостиницу — трёхэтажный домик. На первом этаже, как во всех подобных заведениях, находилась общая столовая. Заказал себе круг колбасы, сыра, варёные яйца, овощи, хлеб и кружку крепкого пива. “Случайно и неловко” опрокинул на себя жидкость, хозяин сразу засуетился, опознав по яркой одежде важного камерира.

Спектакль разыгрывался по плану. Тео оплатил до следующего утра номер и велел принести еду и пару кружек самого крепкого пойла. Хозяин забрал мокрую одежду, оставляя посетителя в исподнем, и пообещал к вечеру принести выстиранную и отглаженную.

— Не торопись, — важно его успокоил мастер, — видно, на то воля нашего Создателя. Я никуда не ходить, а напиться, как хотеть давно. Я позовать тебя сам, если не уснуть. А если уснуть, то позвать утром.

Убедившись, что его не будут беспокоить, и, в случае чего, вспомнят молодого человека, облившегося пивом и вынужденного приводить себя в порядок, Тео закрылся изнутри на засов, для верности передвинул к двери шкаф, затем сотворил портал к приготовленному мешку с вещами Арженти, оделся и исчез, чтобы возникнуть в подсобке гостиницы со стороны чёрного входа. Он мог бы сразу построить портал к Заячьей хижине, но помнил совет Грэйга: чем короче портал, тем меньше у ликторов шансов его найти — спишут всё на колебания общего магического фона и забудут.

Прошагал пару переулков, пока не нашёл самый безлюдный. Вышел порталом на восточной окраине Аалама и уже оттуда добрался до хижины в лесу.

Анника встретила его с мешочком, в которую положила пирог для мужчин на тот случай, если они проголодаются.

— А это тебе, от Либериса, — смеясь, Арженти поменялся нагруженным узелком с едой из гостиницы. — Хозяин гостиницы уверен, что всё это я должен буду съесть один — так что не будем его разочаровывать.

— В гостинице решат, что ты прожорлив, как отряд ратников, — пошутила Анника, всегда благодарная разнообразной провизии, ведь мужчин, и особенно отощавшего Рэмироса, приходилось кормить больше раза в день, а крольчатина уже приедалась. Энрике, например, тот не всегда появлялся с гостинцами.

Вскоре Тео и Грэйг прохаживались по одному из пустующих замков на Островах.

— Я всё-таки за тот, последний, — напоследок Грэйг озвучил мысли Тео. — Он хоть и разрушен больше прочих, зато можно в западной части спокойно зажигать свет, и его не заметят.

Снова перебрались в крайний замок, который находился на выходе из залива. Выбрали несколько комнат и прикинули, что сюда потребуется перетащить в первую очередь.

— Ну, положим, дров у нас предостаточно. До вечера накидаю сюда поленьев, а завтра утеплим окна и протопим. Сил на узкий портал у меня хватит, не переживай, — Грэйг по-хозяйски осматривал холодные, но сухие стены, на которых гобелен давно превратился в пыль, чудом державшуюся по причине безветрия на стенах. — Прибраться — и будет уютней... Что делать с мебелью и постелями?