– Отлично. Вы повеселитесь.

– Не сомневайся и в том, что Стефано получит хороший урок. Я за все с него спрошу. Жаль пронести этот урок через года не сможет, так как не проживет дольше пары часов с момента, как мой солдат приступит к так называемой беседе.

Ян был удовлетворен, впрочем, как и я тем, что нам удалось утрясти все это дерьмо так легко.

Однако не было похоже, что мы закончили.

– Приступим, ко второму вопросу. Стефано снабжал моих людей отличным оружием, теперь этот поток прекратится. Я не стану работать с их новым боссом, кого бы они ни назначили. К тому же я планирую прорубить некоторые дороги в Азию.

Запахло долгосрочным сотрудничеством.

– Что вы предлагаете?

– Кажется, Россия необъятна. И мне известно, что ты Ян, владеешь большей ее частью.

– Верно.

– Мы могли бы заключить соглашение.

На лице Томмазини появилась улыбка. Гребаный Джокер выглядел приятней, чем он.

– Какого рода?

– Железная дорога. Мы оба знаем, что это безопасный вид транспортировки внутри страны.

– Выгода?

– Лучшие девочки, новые пути сбыта, особенно если я случайно упомяну о твоем товаре. Помогу с Америкой. Несколько крупных штатов принадлежат мне. Ими управляют надежные боссы от моего имени.

Черт.

Охеренный куш. Видимо, ему очень нужны азиаты.

– Интересное предложение.

– Выгодное.

Они оба склонили головы в знак признания.

– Но я не могу связывать себя одними лишь словами и клятвами, Ян. Ты должен это понимать.

Вот оно. Суть приглашения.

– Понимаю. Хотя моя рука готова опуститься на ствол, за предъявленное мне неуважение.

Каждый напрягся.

– Поверь. Я уважаю тебя. И то, что я предлагаю, убедит тебя еще больше.

– Что же?

– Моя дочь.

Мы замолчали.

– Брак?

Даже мы знали, что это пиздец.

Итальянцы ненавидят кровосмешение. Такое было однажды, когда я был еще подростком с Яном. Они выдали замуж дочь одного из высокопоставленных солдат за сына ирландской мафии.

– Интересный поворот событий.

– Это просто предложение, – он расплылся в улыбке, которая говорила, что отказ будет продиктован кровью. Нашей. И с большей вероятностью сегодня.

Ян поднял руку и почесал свою бороду.

– Я не планировал жениться в ближайшее время.

– Насколько мне известно, твои люди – достойные мужчины и защитники.

– Так и есть, – ответил четко босс.

– И они смогут уважать жену. Мою дочь.

– Это даже не обсуждается. У вас есть свои традиции, у нас свои. Но одно правило остается железным, жена – неприкасаемая и будет защищаться людьми, а также иметь уважение.

– Я это знал.

Это была правда. Насилие над женщинами и детьми мы не принимали. В наших борделях только добровольные шлюхи. Мы не спрашиваем их, почему они пришли, если они пришли сами и продали свое тело. Тем более, большая их часть продается за наркоту и теплую крышу.

– Тогда полагаю, Виктор будет отличной кандидатурой на роль мужа моей дочери?

Я поседел. Каждый мой волос стал белым, я это почувствовал.

Мне не нужна жена.

Я не хочу.

Я, блядь, не хочу.

Ян посмотрел на меня своим взглядом босса и кивнул своим мыслям.

– Нам нужно обсудить все это.

– Конечно. Можете пройти в малый кабинет, или прогуляться по саду.

– Сад подойдет.

Мы встали и поправили пиджаки.

Бруно поднялся с нами и указал на двойные стеклянные двери, ведущие прямо в заднюю часть двора.

Я старался вести себя спокойно. Но стоило отойти на безопасное расстояние, я заговорил.

– Ян, не смотри на меня и не… Сука, да ты видел ее? Ей… Она малолетка. Во сколько их тут выдают замуж вообще? В четырнадцать? Он ебанулся?

– Во-первых, сбавь тон. Потому что я не потерплю его. Во-вторых, ты искупишь свою вину браком.

– У меня не встанет на нее член. Ты не видел ее? Она ребенок.

– Ты женишься и будешь мужем, и если надо я отрежу твой член и пришью рабочий, чтобы трахнуть свою жену в первую брачную ночь.

– Блядь…

Я закрыл глаза и развернулся.

Мне отчаянно хотелось что-то разбить. Или кого-то.

– Это просто гребаный брак. У тебя будет постоянная женщина, которая к тому же будет содержать в чистоте твой дом и твою жалкую задницу.

– Как мило. Почему же ты не стал счастливым женихом?

– Я твой босс. Мое слово – гребаный закон.

Под его словами, тату на моем предплечье сразу же стало печь, и я наклонил голову, дав понять, что согласен.

– Устроим свадьбу века.