Внутри только одна комната и санузел, а посередине — огромная кровать и окно во всю стену с белыми занавесками.

Но это еще не все сюрпризы. Когда вижу на столике в вазе огромный букет неизвестных мне, но очень красивых цветов, дыхание перехватывает.

— Я арендовал его для нас до конца отпуска, — слышу низкий голос Матвея у себя за спиной.

— А это? — поворачиваюсь к нему лицом и киваю на цветы.

— Будем считать, что это мои извинения. Прости за то, что снова повёл себя, как мудак. Ты не заслуживаешь такого отношения.

Вместо ответа молча поджимаю губы, потому что после этих слов невыносимо хочется разреветься, как последней дуре. Понятия не имею, что со мной. Наверно мои гормоны сошли с ума. А может всё дело в том, как Громов смотрит на меня в этот момент. Так, словно я и вправду для него не просто какая-то безликая, раздражающая его секретарша. Он смотрит на меня, как… на женщину. На женщину, которая ему не безразлична… И больше всего на свете я сейчас боюсь моргнуть и понять, что всё это всего лишь плод моего воображения.

— Я сорвался, потому что ревную.

— К-кого? — выдавливаю, неожиданно охрипшим голосом. — Юлю или..

— Тебя, Марин. Конечно тебя. Плевать я хотел на Юлю. Я хочу, чтобы ты наконец поняла это раз и навсегда. Она давно в прошлом. Я ничего к ней больше не испытываю. Но и прошлое своё изменить не могу. Как бы мне этого ни хотелось. Поэтому не надо на меня за это обижаться. Она в нём была, и с этим уже ничего не сделаешь. Мне остаётся только принять тот факт, что раньше я был таким же слепым идиотом, как сейчас мой брат. И да, возможно я должен злиться на него, за то, что он спал с моей невестой. И то, что сейчас происходит в их семье — это уже не моё дело. Но я не могу так. Он мой брат, что бы там ни было. Я не хочу, чтобы он страдал. Поэтому лучше ему сейчас понять, что она из себя представляет, пока ещё не стало слишком поздно. Это никак не связано с моими якобы не остывшими чувствами к Юле. Ты меня понимаешь?

— Не знаю, — ёжусь и обхватываю себя за плечи. — Даже если не Юля, всё равно будут другие женщины… Сегодня ты флиртовал с двумя у бара!

Хочу, чтобы мой голос звучал твердо и Громов не понял, что мне больно, но он дрожит и сдает меня со всеми потрахами.

— Ни с кем я не флиртовал, — улыбается, подтягивая меня к себе. — Они мне улыбались, потом подошли, предложили провести вечер вместе, но я сказал, что приехал сюда с женой. Просто ты как всегда не досмотрела до конца, а психанула и убежала. Но мне всё равно приятно, что ты меня ревнуешь. Я то думал, что это только я готов набить морды всем, кто подойдет к тебе хотя бы на метр,— усмехается. — Оказывается, я и к собственному брату тебя ревную... Даже не знаю, когда это началось, — произносит задумчиво. — Но я не хочу тебя терять. Нет ... вас… Я не хочу терять вас.

Взгляд Матвея опускается на мой живот, и в этот момент внутри как будто растекается горячая лавина. Я хочу дать ему шанс. Хочу поверить. Знаю, что будет нелегко, ведь это же Громов…

— Я ревновала, — выдавливаю нехотя. — И к Юле тоже ревную. Поэтому в будущем ты тоже обходи других женщин не менее чем за метр!

— Как скажешь, — Громов улыбается и, кажется, словно выдыхает с облегчением. — Кстати, наши вещи принесут сразу сюда, а у меня есть для тебя еще один сюрприз.

— Еще один?!

— Да, пойдем! — берёт меня за руку, выводит на улицу и обходит дом.

На заднем дворе рядом с бассейном стоит сервированный стол и два кресла, а все вокруг освещают маленькие желтые фонарики.

— Я конечно так себе романтик, но что смог, — встаёт у меня за спиной и кладёт руки на плечи. — Сойдёт?

— У меня… нет слов. Правда… Мне еще никто столько подарков не делал…

— Это хорошо, — я не вижу Матвея, но чувствую, что он улыбается. Неожиданно ловлю себя на том, что и сама улыбаюсь. Настолько широко, что у меня начинают болеть щёки. А сердце так неистово лупит по рёбрам, что мне хочется придержать их рукой, чтобы оно не вылетело.

Тяжело сглотнув, оборачиваюсь к Матвею лицом и смотрю ему в глаза.

— Спасибо, — шепчу одними губами.

— Было бы за что. Я же сказал, романтик из меня херовый, так что…

Договорить я ему просто не даю. Встаю на носочки, обхватываю Громова за плечи и с грохочущим на разрыв сердцем осторожно прижимаюсь к его губам своими, мысленно надеясь, что он меня не оттолкнет.

Глава 28

Матвей не отталкивает. Наоборот. Чувствую, как его руки крепче стискивают мою талию и в этот же момент он углубляет поцелуй. Жёстко, напористо сминает мои губы, проталкивает язык мне в рот. Наши дыхания смешиваются, а вкус его слюны действует на меня, как самый настоящий наркотик, разливая по венам мощную дозу эндорфинов и непривычной эйфории.

Буду лгуньей, если не признаю, что Громов не только красивый мужчина, он и целуется так, что ноги подкашиваются. Мне все еще не верится, в то, что это правда… всё, что сейчас происходит между нами. Я как будто попала в какой-то нереальный сон и до жути боюсь того, что в любую секунду могу проснуться и всё закончится.

— Я не хочу останавливаться, но тебе надо поесть. Ужин остынет, — шепчет мне в губы, обдавая их жаром своего дыхания. А потом отпускает меня.

Тяжело дыша, сажусь на стул, который Матвей для меня подвинул. Голова кружится от недостатка кислорода и целого шквала эмоций, разрывающих грудную клетку. Словно в ней была платина и сейчас её прорвало.