С Матвеем было легко. Вике нравилось слушать его голос, смотреть в глаза, которые периодически сужались в хитром прищуре, словно он задумывал какую-то шалость. Нравилось обнимать и крепко прижиматься к его спине, когда они неслись на мотоцикле по городу. Она часто вспоминала тот момент возле парка, когда он прижал ее своим телом к байку… Он же тогда вполне мог ее поцеловать, но не стал. Сейчас она уже хотела повторения той ситуации, только без ругани. Просто прижаться к крепкой груди, закрыть глаза и почувствовать его губы на своих…

***

После обеда группа начала делать перестановку к ближайшему магазину возле парка, где Соловьев спасет сумочку от грабителя. Сам Анатолий снова опаздывал.

Романов по этому поводу уже не психовал и не орал. Он просто ехидно улыбнулся, когда Татьяна доложила об очередном опоздании актера.

Группа догадывалась, что режиссеру удалось договориться с продюсерами о судьбе непунктуального и заносчивого актера, который всех достал. Люди понимали, что угроза уложить Соловьевского персонажа в кому претворяется в жизнь, и сценаристы начали переписывать текст. Значит, в ближайшие дни на студии разразится скандал.

Киношники кучковались возле каравана, и Матвей рассказывал:

— … А по сценарию пробка от шампанского вылетает и бьет актера прямо в лоб.

— Это же как надо прицелиться? — удивилась Вика. — Она и в глаз может прилететь.

— Все не так, — мотнул головой парень, — это только после монтажа кажется, что все так и произошло, а на деле там «магия кино» работает. Отдельным кадром снимают, как пробка вылетает из бутылки, то же самое на общем плане. А прилет пробки в лоб, это подснимают отдельной деталью. С бутылкой все нормально отсняли, три штуки на радость пьющим людям из группы вскрыли… А вот с актерским лбом возникла загвоздка.

— Он не хотел, чтобы в него пробка прилетала? — Вика не могла уловить суть проблемы.

— Все он хотел, — усмехнулся Матвей, — только кто же будет Заслуженному артисту России что-то в лицо бросать? Ассистентка по актерам отказалась, реквизиторы тоже заявили, что они по статусу не доросли. В итоге сам режиссер пробками кидался. С третьего дубля хороший прилет сняли.

— А артист не обиделся? — взволнованно поинтересовалась Вика.

Они, гримеры, каждый день с лицами актеров работают: трогают руками, наносят и стирают грим. Но кинуть что-то в звездный лоб, да еще и в Заслуженный. Она бы тоже не осмелилась.

— Не, он ржал, — ответил Матвей, — он вообще мировой мужик. Веселый.

— Сколько всего интересного на площадке происходит, — вздохнула Вика, — и все веселое.

— Я бы не сказала, — подала голос Ангелина, — много весьма страшных и печальных вещей происходит. У нас один раз актер повесился в кадре, еле откачали. В другой раз механика камеры выпавшая из окна стеклина чуть пополам не разрезала. А еще админ с площадки сильно обгорел, когда руководство проекта решило сэкономить на пиротехнике, а этот дурень сунулся самостоятельно в горящие бочки бензин банкой подливать, чтобы ярче горело. При этом его никто это делать не просил, сам проявил инициативу. Хотя гандоны с бензином заранее заготовили, чтобы с расстояния в бочки подкидывать. Там как раз исполнительный продюсер на площадку приехал, и админ решил выделиться, показать, какой он офигительно исполнительный — налил бенза в банку и побежал плескать. Сразу видно, физику в школе не учил.

— А он живой, — с трепетом спросила Вика, ей стало жалко глупого администратора.

— Жив и здоров, — успокоила ее Ангелина, — пару недель в ожоговом полежал, потом еще красные пятна полгода держались. Сейчас как новенький выглядит.

— А два года назад, — заговорила Майя, — знакомая группа поехала новый объект осматривать: заброшенная промзона. Были локейшн, режиссер, второй режиссер — девчонка молодая, слегка за двадцать лет; оператор и художник-постановщик… Когда они поднимались по старой железной лестнице, приваренной к внешней стене, то под девчонкой ржавые ступени подломились и она упала. Говорили, высота примерно третьего этажа была. До приезда скорой не дожила.

— Я тоже про это слышал, — сказал Матвей, — потом много разговоров было про технику безопасности… Да только разговорами дело и кончилось. Так что, Вика, работа у нас не только веселая, но и опасная.

— А еще грязная, — добавила Ангелина и повернулась к начальнице, — помнишь, как в пятнадцатом году в октябре трое суток в болоте под дождем работали. Чуть не передохли там все, попростывали… А водители потом группу в автобус не хотели пускать, потому что мы все как черти были грязные.

— Помню, — кивнула Майя, — а как ты десять мешков цемента лопатой в кузове грузовика с водой мешала, потому что продюсеры на бетономешалке решили сэкономить… Тогда уже ноябрь наступил, и тоже дождь лил.

— Я ту смену никогда не забуду. После нее теперь любая задача простой кажется, — усмехнулась Ангелина и указала в конец каравана, — Соловьев приехал. Погнали работать.

Смена закончилась. Киношное добро упаковали и погрузили в машины. Те, кому не нужно было возвращаться на студию, доехали до ближайшего метро и поехали по домам, остальные «счастливчики» отправились до «Амедиа» разгружать караван.

Матвей предложил Вике покататься, а потом отвезти ее домой, но девушка отказалась, сославшись на усталость.