Шрифт:
Она произнесла это таким тоном, что Петр сразу понял, что ни хрена она так не сделает. И идея о том, что Поварницын – бедный мальчик и никак не мог убить отца, накрепко засела в ее упрямой блондинистой голове. И как ее оттуда выбить, Петр не представлял. Он вообще разозлился так, что был близок к тому, чтобы плюнуть на все и уйти. Но…
Но нет. Не хочешь жить у меня – я буду жить у тебя. И, вообще, у него появилась идея, как можно выбить из Элиной головы эти бредовые мысли. Они так в студенчестве на природе вино открывали – когда забывали штопор. Если стучать по дну бутылки, то пробка выходит. Пора показать Эле, что такое настоящий взрослый секс без купюр.
Петр потянул с плеч куртку.
– Я могу рассчитывать на ужин?
После паузы Эля вздохнула – а потом подалась к нему и поцеловала в щеку.
– Ты ужасно упрямый, – шепнула она ему на ухо.
– Кто бы говорил, – его ладонь привычно легла на ее поясницу.
Все его планы по выбиванию дурных мыслей из Элиной головы сорвались. Потому что она, вернувшись из ванной, быстро скинула полотенце и скользнула в постель. Обнаженная, сама, первая, прижалась, оплела и шепнула на ухо:
– Я так по тебе соскучилась…
Он капитулировал тут же, безоговорочно. И весь его педагогический настрой куда-то исчез, оставив место только для наслаждения. Какого-то острого и, одновременно, такого нежного, что это казалось несочетаемым. Но оно было.
А после… после было самое время еще раз предложить ей переехать к нему. Хотя бы на пару недель. Петр был уверен, что она сейчас не откажет – когда лежит рядом такая: обнаженная, горячая, еще дышащая не совсем ровно. Мягкая. Нежная.
Но он почему-то ничего не сказал. И только наслаждался прикосновениями ее пальцев к своей щеке и шее. Пока не уснул.
Глава 7
– Ну что, есть новости по Поварницыну? – первым делом спросил Петр, едва увидел Арсения. Тот покачал головой.
– Никаких, Петр Тихонович.
– Залег на дно, – Петр сел на место. – Давай рассуждать логически. Есть ли у него деньги, чтобы долгое время поддерживать этот иллюзорный образ жизни? Я думаю, вряд ли.
– Возражу, – с удовольствием принял на себя роль спарринг-партнера Кораблев. – Во-первых, у матери могли быть сбережения. У него вряд ли, а у матери – могли быть. Что же она, любимой сыночке не даст на то, чтобы он от полиции прятался? Это ж святое!
Петр хмыкнул.
– Логично. Узнай, что мы можем получить от банков по поводу снятия денег Поварнициной в последнюю… пару недель.
– Сделаю. Но у нас есть еще и во-вторых, Петр Тихонович.
– Офорты, – кивнул после паузы Петр.
– Офорты, – согласился Арсений.
– Думаешь, сумел так быстро сбыть? – усомнился Петр. – Не самый ликвидный товар – альбом офортов.
– Вообще не ликвидный. Но если у него уже был покупатель? – Кораблева было невозможно сбить с толку. – Если он целенаправленно шел за этим альбомом?
– А он поддельный…
– Ах, какая неудача!
Петр снова хмыкнул.
– Петр Тихонович, может, нам все-таки зарядить экспертизу икон? – неожиданно перешел на другой предмет Арсений. – А то проходят они у нас по делу – и без дела. Ведь в этой квартире, куда ни плюнь – все не то, за что его считают.
Петр хотел возразить, что про «все» – это преувеличение, а потом вспомнил вдову-девственницу – и возражать не стал. Вместо этого сказал другое:
– Экспертиза икон – это дело такое себе. Тягомотное. Надо оформлять выемку, организовывать хранение, привлекать внештатных экспертов. В общем, возни – выше крыши.
– Так что – не будем делать?
– Будем, – решительно ответил Петр. – Надо ж понять, как и, главное, зачем волос Поварницына оказался в сейфе с иконами, о которых никто не знал. Раз сам плакающий мальчик нам об этом поведать не хочет. Так что давай, приступай и тащи из болота бегемота.
– Есть!
– Слушай… – Петра вдруг озарила внезапная догадка. Точнее, проблеск памяти. – Погоди-ка…
Арсений с любопытством наблюдал, как шеф роется в своем смартфоне.
– Ну, точно! – Петр с победоносным видом захлопнул крышку футляра телефона. – Какой же ты молодец, что мне про иконы напомнил!
Арсений широко улыбнулся и даже слегка покраснел – похвалу он любил. А потом уточнил:
– А что с иконами и почему именно я молодец?
– У тетки моей юбилейная выставка через два дня!