– На удочку.

– Хи, хи, точно на удочку.

– Тихо ты. Вон старик сидит на скамейке, может нас слушает. Ушла Светлана в вольное плавание. Авось не поймают.

– Да. Первый раз в жизни такое встретил. Надо же. А жалко девку.

– А пойдем Борь на Неву. Там и Светку встретим. Если ловить рыбу, то в большой реке.

– Ага. И головой под катер попасть. Вжиг и нету Светки.

– Да. У нас тут и баржи с грузом и большие корабли. Нечего на Неве рыбу ловить.

– Только удочкой.

– Мальчики, а вы что тут делаете? Почему вы не в кафе мороженое? Скоро учебный год, а они болтаются, делом никак не займутся.

Это невозможно. В большом городе такое немыслимо. Но это опять Галька.

– Галочка. А как же ты след взяла. Тут же в городе немыслимо.

– Было трудно Боря, но я изыскала ресурсы.

Страшные лисьи тайны. Загадочная душа русской лисы оборотня. С тобой лучше дружить, лиса Галина.

Мы не пошли в кафе, мы расположились на траве в Приморском парке. Я “сбегал”, якобы к знакомым и приволок в авоське все те же бутерброды с презренной черной икрой и парочку кур гриль, еще горячих, пышущих жиром. Пирожные и лимонад само собой. Нырнуть в братский Хельсинки за кока колой я не рискнул. В другой раз.

Все божьи дары я из предосторожности обернул в пару слоев газеты. Народ у нас бдительный, всех, кто ест что, кроме черного хлеба с луком, отследят и возьмут на заметку.

Какая благодать вгрызаться с знакомой компанией в дары природы и уничтожать их во славу КПСС и на радость птичкам и бродячим собачкам. Галка ела с наслаждением, видно итоги грабежа давно переварены и забыты. Небогато живет её мама.

– Борь, а ты чего там, на даче у Верки редиску выращиваешь?

– Ем. А Вера Михайловна выращивает.

– Во устроился Смирнов. А мы то думали.

– Чего думали. И помогаю по хозяйству, само собой.

– Эх, и после лагеря никуда от этих пионервожатых не денешься. Она тебе хоть платит?

– Платит. Соврал я.

Если бы вы пацаны знали!

– Галочка. А теперь по стаканчику томатного сока. Тост, ну допустим за чайку.

– Почему за чайку. Они гадины гадят тебе на голову. А уж орут!

– Сегодня за Чайку. И не спорим. Вот так, до дна, мальчики и девочки, до дна. Второй мой тост за Лисичку.

– Ты Боря сегодня в ударе.

– А чего сок свежий, чего не выпить. За лисичку так за лисичку.

Мы выпили за невинно убиенную Лисичку, помянули и её подругу Чайку.

Тень под деревьями сгущалась. Пора было расходиться по домам. Гальку я решил проводить.

– Как там у тебя? С пацанами местными не ссоришься?

– Новый приехал. Батю перевели. В нашем подъезде поселились. Уже пару раз от него схлопотала.

– Сильно старше?

– На два года.

– Не дело.

– Ты его только сильно не бей. Мне же дальше с ними жить, с новыми соседями.

– Бить буду сильно, но аккуратно.

Глава 66

Бить не пришлось. Демонстрация моих силовых способностей прошла во дворе дома. Мне пришлось пару раз согнуть металлический прут и обвить его вокруг шею. На десерт я ребром ладони разрубил пару кирпичей.

– С тобой и твоим папашей может случиться то же самое. Если конечно мы не придем ко взаимопониманию. Мы же разумные люди, зачем увечиться?

– Да в гробу я видел твою Гальку. Даром мне не нужна. Слушай, ну не знал я, понимаешь. Мы же только что приехали.

– Ты умный пацан. Давай свои пять.

И сжал ему руку так, что парень присел и взвыл. Надеюсь, он всё понял. Галька попыталась опять увлечь меня на девятый этаж, прямо к люку, что ведет на чердак. Очевидно, это было очень романтично. Но дверь её квартиры распахнулась.

– Ах, вот ты где Галочка. Пожалуй домой, хватит шляться.

Я предпочел улизнуть, пока мама лиса меня не заметила.

Дрянной чай с мамой за семейным столом, надо будет закупить индийского, хватит травиться.

– Спокойной ночи мамочка.

Полчаса у себя в комнате и потом к Вере. Она меня ждет, не спит. Читает Приключения майора Пронина. Очень интересный роман. Героическая деятельность советской милиции описала жизненно и занимательно. Золотой фонд, можно сказать. Не за горами бессмертный “Сержант милиции”. Какие книги мы читали! Мы были самые умные.

Я спал и во сне мне снился похожий на нашего следователя сержант милиции. Он разоблачал меня и я давал признательные показания, раскаиваясь в содеянном и, обещая, что больше никого и никогда. Я маленький мальчик, рыдал я, я больше не буду, дяденька. И следователь гладил меня по головке, чистосердечное признание смягчает вину, пора вставать соня…