«Маслобойня заработала», — шутила мама, накручивая из газеты три пакетика для шкурок. Скорлупки всенепременно нужно было сплевывать в кулек, ни в коем случае не расщелкивать пальцами. Это как с варениками: вишня для них обязательно берется с косточками. Просто потому что так вкуснее.

С тех пор так и повелось в моей жизни. Пару раз в месяц всегда покупаю большую пачку семечек в супермаркете, чтобы провести вечер в компании хорошей кинушки или книжки. Лузгая зерна и добывая бубушки.

В моем времени бабульки с кварталов исчезли вместе с железными тазиками, до краев наполненными семками, накрученными кулечками под больший или маленький стаканчик, и желтовато-коричневыми петушками на палочке, которые старушки варили дома из сахара. А вместе с ними испарились с кварталов уличные водопроводные колонки, исчез провинциальный колорит кубанского приморского городка.

Я прошел через собственный двор, поглядывая на окна, в которых горел свет. Значит, мы с родителями дома, готовимся ко сну. Точнее, спать скоро отправят меня маленького, а отец с матерью скорей всего еще посидят под телевизор, обсуждая прошедший день и строя планы на завтра, почитают и лягут спать.

Столько лет прошло со дня их гибели, а я до сих пор скучаю и корю себя за то, что редко бывал у них в гостях. Работа, работа, бесконечная работа… Даже Галка не могла мне объяснить важность семейных встреч, хотя очень старалась.

Иногда жена ворчала, что семья для меня как отдельная форма жизни, словно не люди. И во время катастрофы я кинусь спасать родню в последнюю очередь. Потому что люди — это пострадавшие, а семья — она никуда не денется, на то она и семья. М-да… Ошибочка вышла, Алексей Степанович, большая такая жирная ошибочка. Хотелось бы исправить, да поезд ушел и не обещал вернуться.

Теперь к чувству вины прибавилось еще и сожаление: сколько раз я собирался разобрать отцовский архив, да так и не дошли руки перебрать старые бумаги ни на даче, ни у себя дома. Все-таки, попав в этот год, познакомившись с отцом в другом теле, пообщавшись как посторонние люди, я все больше и больше соглашался с собственной теорией заговора. Не просто так погибли мои родители. Неспроста.

По любому отец что-то нарыл, изучая историю нашего города. Другой вопрос: знал ли он о том, что хранит какую-то важную тайну? Или сам не понимал, на какой пороховой бочке живет, покуда не стало слишком поздно.

Незаметно для себя я свернул в сторону продуктового напротив парка. Ясное дело, в такое время он уже был закрыт, но я четко помнил, что именно в тех дворах случайно увидел Нину в прошлый раз, а потом и столкнулся с ней лично.

Дело было вечером, делать было нечего, и я решил немного поболтаться в окрестностях, понаблюдать, вдруг повезет, и узнаю что-то интересное.

Свернув за угол, я огляделся, выбрал пустующую лавочку и направился к ней, не обращая внимание на смолкнувших бабулек возле второго подъезда. Дворовая охрана в количестве четырех божьих одуванчиков проводила меня подозрительными взглядами, отметила точку моей дислокации и зашушукалась, время от времени обстреливая меня предупреждающими залпами. Мол, не вздумай тут пиво пить, семечки щелкать, плевать, мусорить и прочие безобразия наводить, мы за тобой следим.

Хулиганить я не собирался, а потому не обращал на старушек никакого внимания. Повода подойти к ним и порасспрашивать про Нину я так и не придумал, а просто так поздороваться и ни с того, ни с сего начать выспрашивать за жиличку не рискнул.

Подъездные бабульки хуже контрразведки. Не отвлекаясь от разговора с незнакомцем, при малейшем подозрении вызовут участкового и сдадут под шумок в отделение. Причем чужак даже не поймет, в какой момент, а главное каким образом и кто из них вызвал милицию. Вот же они, родимые, сидят, ласково улыбаются, вполне добродушно отвечают на вопросы. И вдруг: «Гражданин, предъявите документы!»

Посидев примерно с полчасика, и не заметив ничего интересного, я собрался уходить, чтобы не нервировать охрану двора. А то сидят, бедные, вроде и домой пора внуков загонять, а тут я как тополь без Плющихи глаза мозолю. Не пью, не курю, матом не ругаюсь — придраться не к чему, а все-таки какой-то дискомфорт. Чего это молодой парнишка с подозрительным рюкзаком торчит у них во дворе. Не иначе как что-то задумал.

Интуиция объявила: пора сваливать, потому как старушки все-таки придумали повод как до меня докопаться.

— Егоровна, что-то сквозняком потянуло. Пора перебираться на твою лавку. У тебя там затишек, — возвестила одна.

— Варвара Ильинична, да уж домой пора расходиться, стемнело.

— Том, а где наши-то паразиты?

— Да вон на качелях сидят, качаются.

— Егорка! Домой! — зычным голосом оповестил божий одуванчик на три двора.

— Ну, ба-а-а, еще пять минут! — ожидаемо откликнулся пацан.

— Вовка! А ну слазь с горки, кому говорю! Забирай свой дрындулет и домой!

— Бабуль, я щаз!