в клане Амбани не вступал в брак с кем-то, кто не принадлежал к той же вере и

происхождению.

То же правило распространялось на усыновление и суррогатное материнство. Если в

моей семье это не было большой проблемой, то для Амбани это было клеймом позора.

Совет директоров, состоящий из членов его семьи, будет препятствовать на каждом

шагу, если возникнет хотя бы намек на дисквалификацию «наследника» Джея.

Информацию про усыновление и суррогатное материнство могли бы раскопать, в то

время как…

— Никто не знает об этом ребенке, даже отец. - пробормотала я, осознав всю

серьезность его предложения.

Он кивнул.

— У меня такое чувство, что ты хочешь обезопасить малыша. Если бы ты вышла за

меня замуж, ты бы получила желаемое, и твоя семья была бы счастлива. Как думаешь, этот парень может вернуться или попытаться стать частью жизни ребенка?

— Ему двадцать два, и он хочет стать известным диджеем.

Джей закатил глаза.

— Сказанного достаточно. Выходи за меня замуж, и обе наши проблемы исчезнут. Мы

можем сделать это вместе.

— Я-я… Джей, я не могу позволить тебе сделать это. Растить ребенка от другого

мужчины?

— Ты сама сказала, что встретила этого мужчину после того, как я внезапно покинул

свадьбу Милана. Ты не была бы беременна, если бы я не ушел. Благодаря мне этот

ребенок существует. Ты еще не сообщала отцу, и он не заинтересован в создании

семьи. Между тем, я хочу детей, но не своих. А затем мы случайно сталкиваемся в

каком-то сомнительном круглосуточном кафе.

— Оно не сомнительное. Ты пробовал их медовый пирог с пеканами?

— Я не люблю сладкое.

— Ты социопат.

Я не хотела показаться осуждающей, но только человек, лишенный нормальных

эмоций, может устоять перед пирогами с пеканом.

Джей отмахнулся от моих переживаний.

— Скажи, в твоей жизни судьба когда-нибудь выстраивалась так идеально?

В голове промелькнула картинка с Акселем, но я отогнала ее. Зачем туда идти? Он

был человеком с большими мечтами, которые я бы задушила, появившись беременной

на его пороге. Не говоря уже о том, что мне пришлось бы разорвать связи со всеми, кто

был в моей жизни, чтобы родить ребенка от Акселя. Те же правила не

распространялись на рождение ребенка от Джея. Если бы Аксель оказался таким же

подонком, как все бывшие, то мы с маковым зернышком остались бы совершенно одни

в этом мире.

Предложение Джея было понятным. Эта сделка обсуждалась только потому, что

Аксель ничего не знал. До тех пор, пока никто другой в этом мире не узнает правду, Джей будет давать нам с зернышком все. Любовь. Семью. Будущее. Стабильность.

— Нет, судьба никогда еще в моей жизни не выстраивалась так идеально.
– призналась

я тихим голосом. — И все же мне не по себе от того, что я позволю тебе растить чужого

ребенка.

— Почему? Это мой выбор.
– Он решительно посмотрел на меня. — Я не стал бы

обрекать ребенка на жизнь в неопределенности, но я также хочу иметь семью. И вот ты

здесь, с семьей, которая уже на подходе.

Его слова ошеломили меня так, как я никак не ожидала.

— Это кажется неправильным. Как будто я заманиваю тебя в ловушку.

Он снова схватил меня за руку, прежде чем последнее слово слетело с моих губ. В

Джее было что-то такое открытое, такое подлинное, что я не могла от этого отделаться.

— Знаешь, что неправильно? То, что я пытаюсь убедить тебя выйти за меня замуж, зная, что могу умереть и оставить тебя молодой вдовой. Я думал, что упустил свой

шанс обзавестись семьей, а теперь встречаю женщину, к которой меня неоднократно

тянуло, нуждающуюся во всем, что я могу дать. Я пользуюсь ситуацией, зная, какому

риску подвергаю тебя. Вот что неправильно в этой ситуации. Я могу умереть через пять

лет, но я хочу умереть, зная, каково это - быть отцом и иметь собственную семью.

Гормоны беременности заставили меня сделать это. Я разразилась слезами, не

останавливаясь, даже когда он протянул руку, чтобы вытереть их. Я оплакивала Джея и

себя тоже, но, казалось, это ничего не даст.

— Это всё такой пиздец.

— Или так и должно было быть?

Как он мог оставаться невозмутимым в такой мрачной ситуации?