Чагатай был жестоким и могущественным ханом, суровым и безжалостным. Когда были покорены земли Трансоксании и Туркестана, его владения и владения его детей и войска простирались от Бешбалыка до Самарканда, прекрасных и удивительнее городов, достойных быть жилищами царей. Весной и летом его ставка находилась в Алмалыке и Куясе, которые в те времена были похожи на Сад Ирама. Он устроил в тех краях большие водоемы (которые они называют коль [762] ) для разведения водоплавающих птиц. Он также построил город [763] под названием Кутлук. Осень и зиму он проводил в [?Мараузике] [764] на реке Ила. И на каждой станции от начала до конца пути у него были запасы еды и питья. И он беспрестанно предавался удовольствиям и наслаждениям и проводил время с прекрасноликими девами, подобными пери.

Из страха перед его ясой и наказанием среди его приближенных царила такая строгая дисциплина, что в его царствование ни один путешественник, пока он находился неподалеку от его войска, не нуждался в охране или сопровождении ни на одном отрезке пути; и, как говорится, хоть и с преувеличением, женщина с золотым кувшином на голове могла идти одна без страха и опасений. И он ввел малые ясы, которые были недопустимым притеснением для таких народов, как таджики, например, что никто не имел права резать на мусульманский манер или сидеть днем в проточной воде и т. д. Яса, запрещающая резать овец привычным способом, была объявлена во всех странах; и некоторое время никто открыто не резал овец в Хорасане, и мусульманам приходилось питаться падалью.

Когда умер Каан, Двор Чагатая стал местом собрания всего человечества, и люди из дальних и ближних стран приходили, чтобы выразить ему почтение. Но через некоторое время им овладела тяжелая болезнь, и никакое лечение не могло победить ее причину. У него был везир, тюрк по имени Худжир, который возвысился к концу его правления и взял в свои руки управление делами Царства. Вместе с лекарем Маджид ад-Дином этот человек делал все возможное, чтобы излечить болезнь Чагатая, и проявлял великую доброту и сострадание. /228/ Однако, когда Чагатай умер, Есулун [765] , его старшая жена, приказала убить их обоих вместе с их детьми.

Эмир Хабаш Амид, который находился на службе у Чагатая со времен завоевания Трансоксании и получил должность везира, все еще продолжал служить вдове Чагатая. А в то время жил поэт по имени Садид-и-Авар Шаир. В один из праздничных дней он написал стихи, которые посвятил эмиру Хабаш Амиду:

У Чагатая было много сыновей и внуков; но так как его старший сын, Метикен, был убит при Бамиане и в то самое время родился Кара [767] , Чингисхан, а за ним и Каан и Чагатай сделали его наследником и преемником Чагатая. /229/ Согласно этому постановлению, после смерти Чагатая его жена Есулун, Хабаш Амид аль-Мульк и Столпы Государства признали его права. Но когда ханство перешло к Гуюк-хану, который водил дружбу с Есу, родным сыном Чагатая, он сказал: «Почему должен быть наследником внук, если у него есть сын?» И он усадил на Есу на отцовский трон и поручил ему управление делами государства. А Есу непрестанно кутил; воздержание было ему неведомо, и он всегда был пьян, так как пил вино с утра до вечера.

Когда он утвердился на троне царства, он стал выражать недовольство Хабаш Амидом, поскольку тот в свое время поддержал Кару; и он составил против него заговор. А когда Хабаш Амид получил власть, он отдал своих сыновей сыновьям Чагатая и назначил каждого из них к одному из царевичей. Чагатай, однако, часто сравнивал их с Баха ад-Дином Маргинани по причине талантов и учености последнего; и он назначил последнего служить Есу. По причине продолжительности своей службы он тоже получил власть; ему была доверена должность везира Есу, а Хамиш Амид был отстранен от дел. Имам Баха ад-Дин соблюдал все требования и правила учтивости и несколько раз удерживал Есу от исполнения задуманного в отношении Хабаш Амида. Однако в его сердце жила давняя неприязнь к эмиру Хабаш Амиду, /230/ и он ждал удобного случая, чтобы облегчить свою душу.

Есу правил до тех пор, пока на трон ханства не взошел Менгу-каан. Есу был против его восшествия, вследствие чего Менгу-каан передал царство Каре на основании ранее сделанного завещания. Он удостоил Кару всевозможных милостей и отправил его домой. На обратном пути неотвратимый час не дал ему вернуться в его орду. И тогда Менгу-каан передал царство его сыну, а поскольку последний был еще ребенком, он вложил ключи правления в руки Оркины [768] , вдовы Кары. Когда она вернулась в свою орду, Есу, с разрешения Бату, также вскоре вернулся домой. Его Судьба также не пощадила [769] .

Эмир Хабаш Амид и его сын Насир ад-Дин вернули себе власть на службе у Оркины. И когда Кара вернулся [770] , он выдал Баха ад-Дина Маргинани Хабаш Амиду вместе с его детьми и имуществом, /231/ чтобы он мог отомстить ему.

Когда Баха ад-Дина схватили и положили под пресс с двумя зубцами, он сочинил следующее четверостишье: