Когда он прибыл в столицу, эмиры и Столпы Государства собрались вместе и устроили пиршество, и в четверг, в 20-й день месяца шавваля 596 года [4 августа 1200] с Божьей помощью они возвели его на трон королевства. Ожили и покрылись зеленью засохшие ветви государственного управления, и возвратилась к жизни и набралась сил казавшаяся мертвой душа справедливости; и гонцы с добрыми вестями направились во все концы страны.

Когда известие о смерти его отца достигло султанов Гура, Шихаб ад-Дина и Гияс ад-Дина, эти живописцы, побуждаемые дьявольским честолюбием, написали картины низменных и неблагодарных помышлений и распутных и бесплодных фантазий на страницах своего ума, и служанка по имени Человеческая Гордыня, /48/ убирающая невест в день свадьбы, умастила благовониями и подвела глаза новобрачным, зовущимся Жадность и Алчность. И тогда они вначале отправили войско в Мерв, над которым поставили Мухаммеда Харанга; а сами выступили с огромным войском и девяноста слонами, каждый из которых был величиной с гору. Сначала они подошли к Тусу, где осквернили свои руки грабежами и мародерством, а оттуда в месяце раджабе 597 года [апрель-май 1201] отправились в Шадиях. Там находился брат султана Мухаммеда Али-шах, который вернулся из Ирака, вместе с другими сановниками. Братья-султаны объехали вокруг крепостной стены, как бы любуясь окрестностями, и встали перед городом. Чтобы взглянуть на войско, огромное количество народа забралось в башню, выходящую к ним, и башня обрушилась. Солдаты сочли это добрым предзнаменованием; они захватили город в тот же день и начали его грабить, отправив шихне в жилища отшельников и святых людей, чтобы не причинили им вреда. Они продолжали грабить до полудня, когда им был объявлен приказ остановиться. /49/ И такой строгий порядок был в этой армии, что каждый солдат тут же отпустил то, что держал; а поскольку все награбленное было собрано вместе, то стоило кому-нибудь узнать свое добро, как ему его тотчас возвращали, ибо была хитрость в их грабеже.

А что до хорезмийского войска, то их вывели из Шадияха вместе с Тадж ад-Дином Али-шахом, сановниками и вельможами государства султана и подвергли многим мучениями и пыткам, после чего отправили в столицу Гура. У тех, кто как-то участвовал в управлении Диваном, забрали все имущество, и были посланы шихне в Джурджан и Бистам, чтобы подчинить те города. После этого султаны повернули назад, оставив Зия ад-Дина в Нишапуре во главе большого войска и восстановив городские укрепления. Гияс ад-Дин направился в Герат, а Шихаб ад-Дин проследовал в Кухистан, чтобы разрушить жилища еретиков и уничтожить их крепости. Оказав поначалу сопротивление, жители Джунабида [872] запросили мира и объявили о своей покорности.

Он поставил кади тулака [873] управлять тем городом и отбыл в Герат.

Когда султан Мухаммед узнал о волнениях и смуте среди народа Хорасана, он помчался туда из Хорезма, как разъяренный лев или как внушающая ужас молния с огромной армией и бессчетным войском и 17-дня месяца зуль-хиджжы того же года [18 сентября 1201] появился перед Шадияхом и поставил свои войска вокруг города. Гуриды устраивали вылазки и ввязывались бой, полагаясь на свою силу и доблесть. Но когда они познали бесстрашие хорезмийского войска, они поняли, что все их старания напрасны и что сражаться бесполезно. Как мыши, заползли они в свои норы, а снаружи катапульты продолжали стрелять до тех пор, пока стены не сравнялись с землей, а рвы не были засыпаны. Увидев, что им грозит унижение пленения, они прибегли к помощи послов и, вынудив шейхов и улемов ходатайствовать за них, униженно и раболепно запросили у султана /50/ пощады. И он применил в отношении к ним поговорку: «Если ты король, тогда будь снисходителен», — и закрыл глаза на их преступления и злодеяния; и наградив их, пожаловав им великое множество платья и денег без счета, он отправил их, нагруженных дарами и пожалованиями, к султану Гура, чтобы он узнали, как награждать, когда ты могуществен, и как быть милосердным и великодушным перед лицом великой вражды и ненависти.

Приказав разрушить городские стены до основания, султан выступил оттуда в Мерв и Сарахс, где от имени султанов Гура правил его племянник, Хинду-хан. Когда Хинду-хан узнал о приближении своего дяди, на него пролился дождь смущения, и он бежал в Гур.

По прибытии султана в Сарахс комендант крепости не вышел [ему навстречу], и он послал отряд осадить город, и они в конце концов захватили его, а коменданта посадили в тюрьму.

Тем временем сам султан вернулся в Хорезм через Мерв и во второй раз приготовился к битве.

В месяц зуль-када того года [874] он вновь направился, чтобы захватить Герат и истребить его благородных правителей. Он разбил лагерь в лугах Радкана, и когда со всех концов собрались его сторонники, выступил оттуда во главе огромного войска таджиков и тюрков. Его шатер был установлен под стенами Герата, и его войска ставили палатку за палаткой вокруг города, которые были словно браслет на руке. Катапульты были приведены в действие с обеих сторон, и тараны ударяли в ворота со скоростью снарядов. А комендант (kutval) крепости, Изз ад-Дин Маргази [875] , был человеком, умудренным и наученным жизненным опытом. Он не видел иного средства спасения, коме как смиренно просить о пощаде. Поэтому он отправил к султану послов /51/, и согласился платить тяжелую дань, и оставил у него своих собственных сыновей в заложниках. После этого сила гнева султана умерилась, и его согласие удовлетворить просьбу этих людей о помиловании и прощении стало цепью благодарности на их шее.

Тем временем султаны Гура собирали свои войска и готовились вернуться в Хоросан. Когда султан был занят осадой Герата, они решили воспользоваться отсутствием хорезмшаха и его союзников в областях и землях того королевства и привести туда свои армии. Узнав об этом, султан вернулся назад через Марв-ар-Руд, в то время как султан Шихаб ад-Дин следовал через Талакан. Султан Мухаммед счел разумным не переправляться через реку, чтобы вода, как огонь, служила щитом между двумя армиями. А что до войска, то их мнения разделились относительно того, переправиться ли через реку или остаться на этом берегу; а некоторые все же переправились. Поскольку султан не имел намерения вступать в бой, он проследовал к Мерву, а люди из Гура стали преследовать войско султана. Достигнув Сарахса, он остановился; и послы направлялись от одной стороны к другой и наоборот. Султану было предложено уступить несколько провинций Хорасана, но поскольку он и мысли не допускал о выплате дани, он не согласился на это и из Сарахса отправился в Хорезм. А что до султана Шихаб ад-Дина, то он повел свое войско в Тус и оборвал крылья и ощипал перья местным жителям пытками и грабежами. Поскольку его армии не хватало продовольствия, он заставлял людей продавать зерно и послал людей привезти назад хлеб, который они отправили в Мешхед (Mashhad-i-Tus), где он находился под защитой священной гробницы. По этим причинам, в придачу к тому, что уже случилось раньше, души и знати, и черни без разбора наполнились ненавистью к его власти, и народ еще больше прежнего стремился перейти на сторону /52/ хорезмшаха.

В этот момент пришло известие о смерти его брата Гияс ад-Дина, и Шихаб ад-Дин ударил в походный барабан. Достигнув Мерва, он оставил там Мухаммеда Харанга. А этот Мухаммед Харанг был одним из первых эмиров и героев Гура и храбростию был Рустамом своего века. Он устроил набег на Абивард, где захватил несколько эмиров султана, и убил немало народу. Оттуда он проследовал в Тарку [876] и напал на Тадж ад-Дина Халаджа, который отдал ему в заложники своего сына; а когда он повернул назад, эмир города Марга [877] также послал ему сына. Воодушевленный этим успехом, он возвращался в Мерв, как вдруг получил сообщение о том, что армия Хорезма двигалась в сторону города через пустыню. Он вернулся, чтобы встретить их, и когда два войска сошлись вместе, ветры фортуны султана подули со счастливой стороны, и сердца его противников затрепетали. И хотя армия Хорезма и вполовину не достигала численности войска Гура, они бросились на них и обратили их в бегство. С помощью бесчисленных уловок Харангу удалось войти в Мерв, но полки Хорезма подошли к городу и, пробив брешь в стене, захватили его в плен. Из страха перед его яростью один из эмиров сразу же нанес ему удар, и его голова была отправлена в Хорезм, где султан снял с себя ответственность за это убийство. Когда известие о его смерти достигло султана Гияс ад-Дина [878] , его сердце наполнилось тревогой и смущением, и им овладело чувство слабости и беспомощности, ибо Харанг был опорой султанов Гура и /53/ их защитой в битвах; и его сила и бесстрашие были таковы, что несколько раз они приказывали ему вступить в бой со львом [879] и слоном, и он каждый раз побеждал обоих. Когда же султаны заставили его сражаться с этими дикими зверями с промежутком в несколько дней, он убил их обоих, сказав: «Сколько должен я биться с собакой и свиньей?» Он мог сломать ногу лошади-трехлетке.