Когда подошла к концу зима 591 года (1194/1195), он отправился в Сукнак и те земли, чтобы напасть на Кайир-Буку-хана [840] . Когда султан со всеми своими полками достиг Дженда, Кайир-Буку-хан, узнав о его приближении, повернул поводья и бежал; и султан поспешил вдогонку за ним. А в армии султана /35/ было много оранов [841] (которые обычно служили аджамами [842] ), которые прислуживали султану. И эти люди тогда послали Кайир-Буку письмо, в котором говорилось, чтобы он проявил твердость и что когда обе армии сойдутся, они отвернут свои лица и покажут спины. Положившись на эти заверения, Кайир-Буку возвратился, и две армии выстроились в боевом порядке в пятницу, 6-го дня месяца джумады II того года [7 февраля 1195]. Ораны султаны покинули центр войска и разграбили обоз. Армия ислама потерпела сокрушительное поражение; многие погибли под ударами меча, а еще больше умерло в пустыне от зноя и жажды. Сам султан прибыл в Хорезм через восемнадцать дней.

В то время как султан занимался приготовлениями к этой экспедиции, Юнис-хан послал надежного человека в Хорасан к своему брату Мелик-шаху, чтобы сообщить о приближении багдадского войска и попросить помощи. Услыхав это, Мелик-шах отправился в Ирак, но еще до того как он успел прийти на помощь брату, Юнис-хан сам разбил армию Багдада /36/ и захватил богатую добычу. Братья встретились в Хамадане, и после того, как они пробыли там вместе некоторое время, пируя и веселясь, Мелик-шах вернулся домой.

Прибыв в Хорасан, он послал указ Арслан-шаху [843] в Шадиях, которым назначал его своим заместителем, и отправился в Хорезм навестить своего отца. По причине его отсутствия в Нишапуре поднял голову порок благодаря нескольким людям, подобным дьяволу. Их властолюбие и наклонность к тирании сдерживались в правление султана, мудростью не уступающего Соломону [844] , и потому меч беззакония и несправедливости не покидал ножен их желаний. Эти люди за пологом вражды стали готовиться к войне против султана вместе с сыном Тоган-шаха, Санджар-шахом, которого султан взлелеял на груди своей милости и в твердыне своего благоволения и которого любил, как своих собственных детей, по причине существования между ними двух связей: первая заключалась в том, что мать Санджара была женой султана, а вторая — в том, что сестра султана вслед за его дочерью вошла в семью Санджара. И теперь он по причине злой судьбы и неблагоприятного расположения звезд при его рождении был принужден вышеназванными людьми вступить вместе с ними в заговор. Они строили свои планы в тайне, чтобы ни единый слух об этом не пересек границу и их намерения не были бы раскрыты прежде, чем они поднимутся справа, и слева, и в центре, и сзади. И, сочувствуя этим мятежным планам, мать Санджара посылала в Нишапур из Хорезма золото и драгоценности, чтобы подкупать вельмож и военачальников этого города и совращать их с истинного пути. Однако тайна была раскрыта, и Санджар-шаху было приказано явиться в Хорезм, где его заточили в тюрьму, лишив зрения его созерцающие мир глаза [845] . Его зрение не было утрачено полностью, но он не открыл этого. Вот [часть] написанного им четверостишья:

Через некоторое время эмиры и Столпы Государства вступились за него, напоминая о его близком родстве с султаном; и его освободили и вернули ему его земли. И так он жил до тех пор, пока не наступил час, назначенный ему Ангелом Смерти, а было это в 595 году [1198/1199].

В то время, когда к его глазам поднесли прут, никто не знал [что он не ослеп полностью], и он тоже никому об этом не сказал, так что даже члены его семьи не знали этого обстоятельства, и он частью видел все, что происходило, добро или зло, и это не причиняло ему страданий, ибо «для мудреца довольно и знака».

После его смерти султан занялся приготовлением к войне и размещением своего ударного и колющего оружия и послал гонцов во все концы, чтобы созвать эмиров из всех краев и приготовиться к новому приключению. В этот момент прибыло известие о раздорах между эмирами Ирака. В это время его сын Юнис-хан, по причине того, что какая-то болезни приключилась с его глазом, которую нельзя было вылечить (а может, это было наказанием, ибо сказал Господь Всемогущий: «И око — за око» [846] ), вернулся из Рэя, оставив вместо себя Маянчука. А в Багдаде войско под предводительством /38/ везира было снаряжено и готово напасть на Ирак. Кутлук-Инанч прибыл в Рэй на помощь Маянчуку. Они провели вместе несколько дней, но потом вдруг Маянчук неожиданно напал на Кутлук-Инанча и убил его. Он послал его голову в Хорезм, заявив, что тот замышлял поднять мятеж. Султан был потрясен этим позорным утверждением и очевидной изменой и понял, что это были знаки назревающего бунта, но счел благоразумным не открывать своих чувств. Наконец, в [592/1195-6] [847] он в третий раз отправился в Ирак. Так как везир халифа находился с войском в Хамадане, султан подошел к Муздакану [848] и остановился. Через день или два стороны вступили в бой, и войско Багдада, не увидело другого выхода, кроме как запросить пощады. По своему обыкновению султан сохранил им жизнь и отпустил с честью. За несколько дней до битвы везир, командовавший армией, скончался, и это держалось в таком строгом секрете, что войско узнало об этом только после своего поражения. Умершему отрезали голову и послали ее в Хорезм — поступок не рыцарский и недостойный султана.

Известие о победе султана распространилось по землям двух Ираков, и его положение еще более упрочилась. К нему явился атабек Оз-бек из Азербайджана, бежавший от своего брата. Султан принял его с почестями и отдал ему Хамадан.

Из Хамадана султан проследовал в Исфахан, где /39/ провел некоторое время. Вот кита, написанная Хакани [849] [по этому случаю]:

Через некоторое время он отправился в обратное путешествие, оставив в Исфахане своего внука Ербуз-Хана [853] , сына Тоган-Тогди [854] , а его атабекам сделав Бигу-Сипахсалара-и-Самани [855] . Прибыв в Хорезм, он послал Насир ад-Дину Мелик-шаху грамоту, в которой сообщалось, что он назначается эмиром Хорасана, и в ней была такая приписка: «Не ходи в Мерв, ибо его климат вреден для твоего здоровья». Однако сила его страсти к охоте лишила его разума, и он отправился в Мерв, где почувствовал себя плохо. Он уехал в Нишапур, однако болезнь его обострилась; ему не удалось победить свой недуг, и по этой причине он удалился из этой временной обители в город вечности; и это произошло в ночь на четверг, 9-го дня месяца раби II, 593 года [1 марта 1197]. Когда известие о его смерти поразило слух султана, он громко плакал и громко причитал, но это не принесло ему облегчения, и он воздержался от похода против неверных, который замышлял. И поскольку сыновья Мелик-шаха намеревались поддержать бунт и мятеж против султана, тот отправил в Шадиях Низам аль-Мулька Садр ад-Дина Масуда из Герата, чтобы он управлял государственными делами и подавил смуту; /40/ и он послал сыновей Мелик-шаха, старшим из которых был Хинду-шах, в Хорезм; и с помощью этих разумных мер и сильной власти покончил с волнениями и избежал превратностей Судьбы. И вслед за тем везиром султан отправил своего второго сына, Кутб ад-Дина Мухаммеда, принять на себя управление Хорасаном. Когда он прибыл, везир уже завершил свое дело и наказал возмутителей спокойствия и спустя два дня, во 2-й день месяца зуль-хиджжы [16 октября 1197], он вернулся к султану, а Кутб ад-Дин приступил к управлению Хорасаном.

[Он продолжал управлять этой провинцией] до того времени, когда произошла ссора между Кадыр-Буку и его племянником Алп-Диреком [856] . Последний прибыл в Дженд и отправил гонцов к султану, чтобы сказать ему, что, если он получит от него помощь, то сможет избавиться от Кудыр-Буку, и тогда его королевство достанется султану. Злобная мстительность, более порочная, чем дурной глаз, овладела им и заставила его послушаться этого чужака, и он послал нарочных во все концы, чтобы собрать войска и заключить соглашения, и он также послал в Шадиях за меликом Кутб ад-Дином. Когда последний прибыл в Хорезм, они вместе выступили в месяце раби I 594 года [январь-февраль 1198], и Кадыр-Буку отправился в Дженд, чтобы напасть на Алп-Дирека. Его прибытие в Дженд совпало с приходом туда мелика Кутб ад-Дина, который явился туда раньше главного войска, чтобы произвести разведку; и этим высочайшим предопределением судьба выразила свое благоволение султану. Два войска сблизились и вступили в бой. Кадыр-Буку был обращен в бегство, а /41/ мелик Кутб ад-Дин отправился в погоню за ним. [Захватив его], он доставил его, вместе с его военачальниками и войсками — «связанных цепями» [857] — к султану, который отправил его в Хорезм в кандалах и оковах в месяц раби II того года [февраль-март 1198]. А вслед за ним прибыл в столицу и сам султан — победитель.