Вскоре султан услыхал о победах Кучлука над китаями и стал строить честолюбивые планы. К нему тайно прибыли посланники Кучлука, и между ними было заключено соглашение о том, чтобы прежде всего уничтожить гурхана: если победу над ним одержит султан, он получит все земли до Хотана и Кашгара, а если победителем станет Кучлук, ему отойдет все до реки Фанакат. После того как они достигли этого соглашения, Кучлук один раз одержал победу, а в другой раз был побежден, как было сказано в главе о Каракитае [960] . Тогда султан продвинулся за Самарканд, и гурхан, получив известие об этом, также занялся приготовлениями. Когда войска подошли близко друг к другу, исфахбад Кабуд-Джамы [961] и Торт-Аба, баскак [962] Самарканда /84/, вступили в заговор против султана и тайно отправили посланника к гурхану, чтобы сообщить, что в день битвы они со своими войсками покинут султана, при условии, что после победы гурхана Хорезм достанется Торт-Абе, а Хорасан-исфахбаду. В ответ гурхан пообещал им вдвое против того, о чем они просили. И войска встали лицом к лицу, и выстрелы последовали один за другим [с обеих сторон]. Левое крыло китаев атаковало правое крыло войска султана, и, согласно своему обещанию, Торт-Аба и исфахбад покинули поле боя, и их полки также удалились от центра. В то самое время правое крыло войска султана нанесло поражение левому флангу гурхана, обратив их в бегство. Центры двух армий тогда настолько смешались, что нельзя уже было различить, где победитель, а где побежденный, и обе стороны принялись грабить и разорять, а потом бросились бежать. А у султана было обыкновение в день сражения облачаться в одежду своего противника. Более того, несколько человек из его свиты в то время, когда войска смешались, оказались в армии китаев. В течение нескольких дней султан, неузнанный, находился среди чужеземцев, пока, воспользовавшись вдруг представившейся возможностью, не повернул поводья и добрался до реки у Фанаката. Его появление воодушевило армию. Когда распространилось известие о его исчезновении, все высказывали свои собственные догадки. Одни говорили, что он находился в плену во вражеском войске, другие — что убит, но никто не знал правды. Поэтому во все концы были отправлены посланники с радостным известием, и повсюду были разосланы грамоты. Тем временем султан вернулся в город Хорезм и вновь начал готовиться к войне и сражению.

После того как султан завоевал Герат, он поручил Фирузкух султану Махмуду [963] /85/ и тем не причинил ему вреда; и султан Махмуд прочел хутбу и отчеканил монеты в честь султана.

Во время похода султана против неверных его брат Тадж ад-Дин Али-Шах отправился к султану Махмуду под предлогом своего разрыва со своим братом султаном Мухаммедом. Султан Махмуд принял его со всевозможными почестями, оказав ему предпочтение перед всеми вельможами и одарив его всевозможными дарами и подарками. Через некоторое время некто проник в гарем султана через акведук, нашел его сидящим на троне и убил. Никто не знал, кто нанес это удар, но в народе распространился слух, что его убил Али-Шах, поскольку он жаждал получить его королевство. Как бы то ни было, когда султан Гура умер (а его смерть случилась в 609 году [1212-13]), у него не осталось наследника, который мог бы укрепить столпы султаната и усилить основание королевства; и тогда вельможи Фирузкуха согласились назначить Тадж ад-Дина Али-Шаха [его наследником] и возвели его на трон султаната. Чтобы соблюсти правила вежливости, он отправил гонца к султану, чтобы сообщить о том, что произошло, и просить его позволения занять место султана и стать помощником своего брата. Султан послал к нему Мухаммед-и-Башира с парадными одеждами и другими подарками по случаю его вступления на престол султана, а также печать и грамоту. Когда Башир завершил церемонию поздравления, Али-Шах удалился в свою гардеробную, чтобы облачиться в парадные одежды. Башир собрал платье и последовал за ним. Затем, вынув из ножен свой меч, он одним ударом отрубил ему голову. Тот, кто принес добрые известия (bashir) стал вестником зла (nazir), а поздравления обернулись соболезнованиями. Со смертью Али-Шаха не осталось претендентов на престол. Высшим сановникам была зачитана другая грамота — о склонении их на свою сторону, — и королевство Гура и Фирузкуха и весь тот край перешли в руки султана.

После того, в 611 году [1214-15], пришло известие о том, что в Газнине скончался Тадж ад-Дин Ильдуз, не оставив наследника, и что вместо него на трон взошел один из его гулямов. Султан выехал в то королевство, которое было довольно крупным государством, и направил все свое внимание на завоевание тех земель, которые впоследствии были присоединены к его владениям. /86/ В казне Газнина, которая принадлежала султану Шихаб ад-Дину, была найдена грамота Святого Престола халифата, в которой Гуридов подстрекали к нападению на султана Хорезма и где дела последнего (?) поносились и представлялись в ложном свете. После этого гнев султана на Верховный Диван усилился, поскольку теперь он знал, что враждебное отношение к нему Гуридов в значительной степени было вызвано подстрекательствами и поощрениями Престола Халифата. Захватив земли султана Гура, расположенные у границ Индии, он вернулся в Самарканд. В течение некоторого времени он ничего не сообщал о своих находках, желая вначале завоевать восточные провинции. Об этому упоминалось в предыдущей главе» [964] .

Земли Герата, Гура, Гарчистана и Сиджистана до границ Индии были теперь присоединены к владениям султана. Это было государство, которое никто не мог завоевать. Эти земли образовывали ядро империи султана Махмуда, сына Себук-Тегина, и его потомков на протяжении многих поколений, и при султанах Гура оставались отдельным государством. Теперь они стали вотчиной султана Джелал ад-Дина.

Первоначальным местом их обитания был Китай, где они пользовались властью и влиянием. В силу каких-то непреодолимых обстоятельств они были выдворены из своей страны и вынуждены отправиться в изгнание, подвергая себя опасностям и перенося тяготы путешествия. Своего князя и вождя они называют гурхан, т.е. хан ханов. Когда он [966] покинул Китай /67/, его сопровождали 80 человек из числа членов его семьи и свиты [967] , однако согласно другому сказанию, у него было много последователей [968] . Когда они достигли страны киргизов, они напали на племена, обитающие в тех краях, которые, в свою очередь, досаждали китаям. Оттуда они отправились дальше и шли, пока не достигли Эмиля, где они построили город, следы которого сохраняются и по сию пору. Здесь вокруг гурхана собралось великое множество тюрков и племен, и наконец их число достигло сорока тысяч семей. Но здесь они также не могли оставаться и поэтому отправились дальше, пока не пришли в область Баласакун, который монголы теперь называют Гузбалык [969] . Правителем той страны был человек, который вел свой род от Афрасиаба, но не имел никакой силы или влияния. Карлыки [970] и тюрки-канглы, жившие в тех краях, перестали ему подчиняться и часто досаждали ему набегами на его сторонников и на его скот и занимаясь грабежами. И этот человек, который был правителем, не был способен сдерживать их или отражать их набеги. Услыхав о появлении гурхана и его последователей и об их великой численности, он отправил к нему гонцов, чтобы сообщить ему о своем бессилии и о могуществе и злобности канглы и карлуков и прибыть в его столицу, чтобы он мог передать ему власть надо всем его государством и тем самым освободить себя от забот этого мира. Гурхан проследовал в Баласакун и взошел на трон /88/, и это ничего ему не стоило. От потомка Афрасиаба он заимствовал титула хана, а ему дал имя илиг-*туркмен [971] .

После этого он направил шихне во все области от Кам-Кемчика [972] до Барсхана [973] и от Тараза до Яфинча [974] . Когда прошло некоторое время, и его народ стал благоденствовать, а скот разжирел, он покорил канглы и, послав войска в Кашгар и Хотан, завоевал также и те области. После этого он отправил армию в страну киргизов, чтобы отомстить за то, как они с ним обошлись. Он также завоевал Бешбалык и оттуда послал войско в Фергану и Трансоксанию, и эти страны также покорились ему, а султаны Трансоксании, которые были предками султана Усмана, признали его своим повелителем. После того как он одержал эти победы, и его войско воодушевилось ими, и число его конников и лошадей умножилось, он послал Ербуза, который был его главнокомандующим, в Хорезм, где он разграбил селения и устроил великую резню. Атзиз, хорезмшах, направил к нему посланника, согласился подчиниться гурхану и платить ему дань в размере трех тысяч золотых динаров, которые он после этого выплачивал каждый год товарами или скотом. Заключив мир на этих условиях, Ербуз вернулся домой. Вскоре после этого гурхан умер, и на трон взошла его жена Куянг [975] , которая стала его наследницей и начала отдавать приказания. Весь /89/ народ подчинялся ей, пока ей не овладело чувственное желание и она не была убита с тем, кто был связан с ней и был ее сообщником [976] . Преемником гурхана был избран один из двух его братьев [977] , которые были еще живы. Другой брат пытался захватить королевство, и был устранен. Другой брат укрепил свое положение, назначив каждому должность и повсюду разослав шихне.

Когда Атзиза сменил его сын Текиш, последний продолжал платить установленный размер дани и всячески пытался угодить гурхану. Когда он лежал на смертном одре, он наказал своим сыновьям не идти против гурхана и не нарушать соглашения, которое было достигнуто, поскольку «он есть великая стеной, за которой находятся ужасные враги» [978] .

Когда на трон взошел султан Мухаммед, он некоторое время продолжал платить дань, и ничто не омрачало их дружбу. Так, когда Шихаб ад-Дин из Гура напал на султана, гурхан послал ему на помощь силы, насчитывающие десять тысяч человек Они вступили в сражение у Андхуда, и гурийское войско было обращено в бегство. Однако тщеславие султана было так велико, что он и Повелителя Планет почитал меньше своего балдахина, и он не желал больше платить подушную подать и дань султану. Он задолжал выплаты за два или три года и не торопился выполнять свои обязательства. В конце концов, гурхан прислал к нему Махмуда Таи [979] , своего главного везира, чтобы потребовать у него все, что ему причиталось. Когда тот прибыл в Хорезм, привезя с собой довольно резко написанное послание, султан готовился к походу против кифчаков и не хотел давать грубый ответ и тем самым нарушать приказ своего отца. Тем более что он должен был на некоторое время покинуть свое королевство, и было бы нежелательно, чтобы хитаи воспользовались этой возможностью и совершили нападение. С другой стороны, он считал позором мириться со своим положение данника. Таким образом, в своем ответе он не сказал ни доброго, ни злого и поручил улаживание /90/ этого дела своей матери, Теркен-хатун, а сам отбыл.

Теркен-хатун приказала принять посланников гурхана с великими почестями. Она обошлась с ними очень любезно и полностью выплатила дань за тот год. Она также нескольких вельмож своего двора проводить Махмуда Таи к гурхану и извиниться за задержку платежа и подтвердила, что султан все еще считал себя связанным обязательствами подчинения и покорности. Тем не менее Махмуд Тай заметил тщеславие и неповиновение султана, и увидел, что его натура была такова, что он считал свое положение слишком высоким, чтобы унижаться и пресмыкаться перед кем-либо из смертных или мириться с чем-либо; он всех монархов мира считал своими слугами, более того, он саму Фортуну считал своей служанкой.