Остальные согласно закивали головами.

– Саня, а что тебя заставило пойти в единоличники? – поинтересовался Валентин.

Григорьев вскинул удивленные глаза, выражавшие бессловесный ответ: «Чего же здесь непонятного?» Но все же пояснил вслух:

– Круговое безделье после «катастройки»…

– Это как?

– А так. Виноград в совхозе еще Горбач с Лигачевым извели. Винсовхозы, в том числе и наш, развалились. Местное начальство ждет с моря погоды, чтобы кто-то приехал из Ростова или Москвы и за них проблемы устранил. Работы людям нет, денег нет, техника на ладан дышит, воровать нечего. Многие стали наниматься батраками к предприимчивым корейцам, что за взятки получили в аренду землю и выращивают на ней лук и арбузы на продажу местным аборигенам. Помогал и я какое-то время, кому делать нечего. Потом надоело обезьяну по кругу водить. Детей кормить надо, одевать, учить, а я, как безрукий, жду милостыни от властей, позволяю чужакам все соки из отчей земли высасывать. Ну и закусил удила – потребовал выделить наш семейный земельный пай в натуре. Из валявшегося вокруг механизаторских мастерских металлолома собрал гибридный трактор. Стал сам мороковать, как жить дальше.

– Получается?

– Вроде как грех жаловаться. Видишь сам. – Александр обвел рукой стол и комнату. – Не жируем, но и не бедствуем.

– Дак одна надежа в станице токо на Саньку, – заявил Воробьев. – Не у кого больше ни в долг попросить, ни опохмелиться. Крепко на ноги встал. Петруху и Зиму колеса кормят. Ложкина – гитара. А я – и там и сям, а толку никакого…

– А пиво – больше по усам! – ввернул Григорьев. – А все потому, что от материнской пенсии и от учительской зарплаты жены, как дите от сиськи, не отлипнешь. Давно бы вкалывал на земле, а не мотал сопли на кулак.

– Дак я же безлошадный, в отличие от вас, куркулей, а то бы взялся…

– Знаю, как ты берешься с атаманом станичным. Сетку наплавную кинете. Рыбу толкнете на базаре. Несколько дней казакуете. Потом по новой.

– Ну што ты, ёш твой клёш? В гости позвал, а не наливаешь, токо изгаляешься.

– Григорьевки мне не жалко. Пей, сколько влезет. Но разве я брешу?

– Не брешешь, но кусаешь. Обидно же.

– А мне не обидно? Оставил вам арбузы на своей бахче, чтобы от казачьего общества одиноким старикам развезли. Хоть бы какая-то польза была от лоботрясов в лампасах и крестах. А вы? Палец о палец не ударили. Ни себе, ни людям. Пока мой сын сам не загрузил тракторную телегу и не развез по домам стариков. Валентин, скажи честно, в Москве такие же кадры в казачье возрождение играют?

– Разные есть. Казаки из конно-трюковой группы Евгения Белгородского, например, показывают чудеса джигитовки. Через барьеры, стоя на двух скакунах, прыгают. В сотнях фильмов снялись. Весь мир объехали с представлениями. Сергей Гаврилов, профессор живописи, пишет казачью историю на своих полотнах, бытовые и батальные сцены, галерею портретов атаманов и прославленных воинов. Скульптор Константин Черняев создает бюсты и памятники знаменитых казаков прошлых веков и нынешних славных потомков казачьих родов. Кумылженец Владимир Куницын создал фольклорный ансамбль, ездит со своим коллективом по станицам и записывает старые песни, потом москвичам показывает настоящие казачьи распевы, а не два притопа, три прихлопа, как у большинства псевдоказачьих ансамблей. Журналист из ТАСС Алексей Жиганов собрал земляков по всей стране и направил их усилия на нужды родной станицы. В Генеральном штабе Вооруженных сил генералы и офицеры с казачьими корнями помогли создать первые экспериментальные полки, куда призывают казачью молодежь из одних мест, как это традиционно было у нас. Неплохо показали себя добровольцы Московского землячества во время военного конфликта в Приднестровье, в Югославии. Походный атаман Союза казаков полковник Умов с казаками Москвы и Приднестровья во время противостояния Верховного Совета и ельцинистов охранял Конституционный суд, чтобы судьи без опасения за свои жизни могли вынести справедливый приговор устроителям государственного переворота.

Есть, конечно, и в Московском землячестве пена в лампасах. Если вся страна покрыта язвами, как этого избежать казачеству? Нужно причину болезни искать среди кормчих, а не со следствием бороться.

– Да, вожди наши один другого краше в последнее время, то меченый, то беспалый! – констатировал Григорьев.

– Один, бля, – фазан, другой – медведь балаганный! – припечатал Воробьев.

– Вроде оба из народных низов вышли, а вытворяют все против народа. Как такое возможно? – посетовал Петр Столяров. – Вот ты, Валентин, образованный и видал эту публику не раз, объясни, почему это происходит?

– Короля играет свита. Так было во все времена. Кто окружает трон, тот и воздействует на политику правителя. Это подтверждается массой исторических примеров. Вспомните первого Рюриковича на киевском престоле – Игоря. Его окружала дружина наемных воинов-варягов. Им нужно было постоянно платить за службу. Княжеский двор кормился данью со своих подданных и частью этого дохода рассчитывался с воинами. Естественно, наемники смотрели на местное население как на дойную корову, которую пытались выдоить до последней капли. Они и подбили Игоря взять двойную дань с древлян. Чем это намерение закончилось, вы знаете. Древляне прозвали сына Рюрика «князем-волком» и во главе с удельным князем Малом выступили против ненасытного киевского властелина, загнали его в болото, схватили и казнили с помощью двух берез, а алчных дружинников перебили.

Не буду рассказывать сказки из «Повести временных лет» о том, как вдова Игоря княгиня Ольга якобы наказала восставших древлян. На самом деле она, чтобы сберечь варяжскую династию на киевском престоле, поступила гораздо мудрее – женила своего единственного сына Святослава на дочери древлянского правителя Малуше, а ее брата Добрыню сделала воспитателем будущего великого князя – Владимира. Того самого, который, как повествуют былины, «распас землю Русскую» и был любовно поименован народом «Красным Солнышком».

– Не тот ли это Добрыня, что на картине «Три богатыря» нарисован? – поинтересовался Петр Столяров.

– Тот самый, – подтвердил Середин.

– Надо же! А я думал, это только сказочный персонаж, а он – дядька князя Владимира! – удивился Петр.

Другие одноклассники тоже признались, что думали так же.

– «Сказка – ложь, да в ней намек – добрым молодцам урок!» – не зря Пушкин написал, – продолжил развивать мысль Валентин. – Добрыня – не придумка Васнецова, а герой народного эпоса, былин, передававшихся из уст в уста. Это он стал проводником славянской политики при великокняжеском дворе и способствовал замене варяжской дружины на русскую.