— Но они же несправедливо…- вскинулся юный Великий князь, но Даниил его прервал:

— Я тебе не о справедливости, а о деле толкую. Дело у нас справедливое? Его продвижение благо для страны?

— Ну да, но…

— Значит нужно думать, как его сделать, а не как справедливости для всех добиться. Этого даже Христос не смог… Ты же не хочешь, чтобы нас как ирландцев нагнули? Ну вот…

Проговорили они в тот вечер почти до четырёх часов утра. Когда чутка разобрались с делом и справедливостью, разговор пошёл более конкретный. Обсудили, как можно договориться с Александром насчёт железной дороги до Павловска или, как минимум, до Царского села, проект строительства паравозо- и вагоноремонтного завода и первого в мире железнодорожного училища здесь же, рядом с мануфактурой. Как в новых обстоятельствах договариваться с матушкой насчёт сирот из Воспитательного дома. Как организовать отбор кандидатов. То, что Даниилу нельзя будет появляться в Петербурге ситуацию, конечно, здорово осложнило, но были в этом и свои выигрыши. Например, в деревне куда меньше чужих глаз… Кроме того, Даниил порекомендовал Николаю попытаться включить в маршрут своего будущего путешествия Урал, где предметно пообщаться с Демидовыми, насчёт рельсов. Он ему даже форму требуемого рельса нарисовал. Ну, ту, которая повсеместно использовалась в будущем — с головкой, шейкой и подошвой, а не нынешних уродцев. И написал пару страниц рекомендаций по организации производства. Особо много он об этом не знал, но даже то, что знал — было весьма ценно. Например то, что рельсы выгодно прокатывать, а не лить, как нынче это происходило с чугунными… Нет, на Царскосельскую или как она там будет называться — рельсы легче было заказать в Англии, чем тянуть их с Урала. Или изготовить прямо здесь. Вышло бы и быстрее и дешевле. Но они же с Николаем только ей ограничиваться не думали. Так что, чем быстрее в России появится производство рельсов — тем лучше будет для их планов. Демидовым же должно быть выгодно продавать уже готовый продукт, а не сырьё в виде металла в чушках и прутке…

До своей избы Даниила добрался на дровнях за полчаса. Можно было и пешком, но ближе к вечеру выпал снег, а температура весь день колебалась около ноля, так что улицы в посёлке при мануфактуре оказались покрыты снежной кашей, и передвигаться по ним на своих двоих было той ещё задачей. А он за день сильно устал. Он никогда не общался с таким количеством людей за один день. Да ещё незнакомых. Он вообще всегда предпочитал общаться только с теми, с кем ему было хорошо, максимально ограничивая общение даже с теми, к кому был равнодушен. Только по службе. А тут почти три сотни человек… Ну, зато удалось отобрать почти три десятка тех, кто будет обучаться в железнодорожном училище. Так-то в штат первого в мире вагоностроительного завода они с Николаем решили зачислить всех, кто прошёл первый этап отбора — то есть грамотных и умеющих считать. При нынешнем чудовищном уровне грамотности населения Российской империи разбрасываться умеющими читать, писать и считать подростками — непозволительная роскошь… Но вот эти двадцать восемь мальчишек — настоящий золотой фонд. Ну, если в процессе обучения и последующей работы у них не выявиться каких-нибудь других серьёзных негативных качеств типа алчности и неистребимой склонности к воровству…

Когда он вошёл в избу, сидевший за столом в горнице англичанин поднял голову и радостно прокричал:

— Вы были, совершенно правы, сэр Даниэль! Я всё посчитал — добавление третьей оси на мой «Догони меня кто сможет» по вашей схеме должно решить проблему с излишней нагрузкой на рельсы!

Тревитик прибыл в Петербург через две недели после отъезда Николая в путешествие по стране и оказался в странном положении. Потому что его никто не ждал. Пригласивший его Великий князь уехал из Петербурга на весьма долгое время, при этом никого не предупредив об англичанине. В первую очередь естественно потому, что не знал когда тот приедет, да и приедет ли вообще. Так что в России тот оказался никому не нужен. Но возвращаться Ричарду тоже было некуда. Он попросту сбежал из Лондона, скрывшись от кредиторов, потому что ему грозила долговая тюрьма, а последние деньги, которые у него были — потратил на дорогу. Так что он поначалу впал в ступор. Но затем отыскал в городе пару человек из числа шотландцев и ирландцев, которые прибыли вместе с Николаем, и узнав у них о будущем железнодорожном училище, решил, что вот там он точно придётся ко двору. И не ошибся стервец! Потому что кроме всех тех дел, которые Николай повесил на Даниила, он сбагрил ему ещё и купленную по его же инициативе «увеселительную железную дорогу», руки до которой у Даниила, и так заваленного обязанностями пока не дошли. Так что, когда Тревитик появился на пороге его избы в призаводском посёлке, бывший майор только облегчённо выдохнул. Хоть что-то можно свалить на другого… Нет, совсем уж он руки не умыл. Посидели они пару вечеров с Ричардом под чай с ромом — металлические перья разлетались как горячие пирожки, так что в финансовом отношении Данька сразу стал чувствовать себя достаточно уверенно. Плюс Николай и, вслед ему, Михаил, заявили, что он может распоряжаться и их долей на благо согласованным планам… Так вот, во время этих посиделок он высказал пару мыслей насчёт усовершенствования детища Тревитика. Причём, не только по механической части. Например, предложил поставить глухой забор не прямо возле рельсовых путей, ограничившись там невысоким заборчиком с перилами, а вот высокий и глухой — отодвинуть шагов на пять-десять подальше. Ну а в образовавшееся пространство пускать всех, желающих поглазеть. Незадорого. За копейку. Пусть дивятся. Плюс дополнительная реклама будущей дороги будет. Хотя её собственное будущее пока было весьма туманным… Нет, в том, что рано или поздно они с Николаем её построят — сомнений не было. Даже если их идея со свадебным подарком от Александра I не прокатит. Потому что даже с помощью вот этой мануфактуры по производству металлических перьев денег на постройку небольшой тридцати километровой дороги заработать точно удасться. Правда в этом случае строиться она будет очень долго. Лет десять. В лучшем случае семь-восемь… Но даже и так получится, что первая железная дорога в России окажется построена более чем на десять лет раньше, чем в той истории, про которую им рассказывал Усман… А ведь они на одной дороге останавливаться совсем не собирались. Потому что тому же заводу по производству вагонов и паровозов, который они с Великими князьями собирались тут развернуть, требовался куда больший рынок.

— Рад, что вам понравилось, Ричард!

— Но это не одно усовершенствование, которое я задумал для своего паровоза. Ваша идея с жаровыми трубами — великолепна!

Данька досадливо сморщился. Пожалуй, зря он тогда затеялся подливать ром в чай. Не сумел сдержать язык… Вот так и появляются конкуренты, которые потом присваивают себе твои же идеи. Пусть даже на самом деле они не совсем твои… Впрочем, пока это вряд ли может обернутся какими-то серьёзными проблемами — Тревитик из-за своего побега из-под расследования отрезал себе любые шансы на возвращение. Впрочем, это никак не могло помешать ему уехать во Францию или Пруссию и развернуться там. Оставалось надеться, что, если здесь удастся хорошенько загрузить его работой над паровозами, которыми он буквально бредил — в ближайшее время он никуда не уедет. А после того, как все планы на завод и другие железные дороги реализуются — это будет уже не страшно. В России Даниил к тому моменту будет способен задавить ценой и качеством любых конкурентов, а если к тому моменту Николай ещё и станет императором…

Хотя с последним теперь всё стало более неопределённым. В том варианте истории, которую Анисим учил в школе, Николай никогда не ссорился ни с Александром, ни с матушкой, не участвовал в битве при Ватерлоо, и вообще был куда более покладистым с родственниками и высшей аристократией. Так что там и как будет сейчас — Бог знает. Впрочем, для такого дела как железные дороги и покровительства «просто» Великого князя пока будет вполне достаточно.

— Только у меня появилось несколько вопросов, которые я хотел бы обсудить.

Даниил, уже севший за стол и собиравшийся приступить к ужину, который шустро накрыл Прошка, замер, после чего вздохнул и, положив ложку, развернулся к англичанину. Тот всплеснул руками.

— Что вы — кушайте, пожалуйста! Я подожду, пока вы поужинаете.

— Нет уж — давайте, рассказывайте, что у вас там. Я сейчас как наемся — так сразу спать завалюсь. Устал как собака, так что меня точно срубит.

Тревитик несколько мгновений напряжённо смотрел на него, но не выдержал-таки и развернул какой-то чертёж, подвинув его к Даниилу.

— Вот посмотрите — поскольку при использовании жаровых труб эффективность работы котла заметно возрастёт, я предлагаю увеличить размеры рабочего цилиндра и…

— Ну что там у нас получилось Карл?

Молодой бывший помощник аптекаря смешно блямкнул губами и, быстро раскрутив винты, откинул крышку автоклава, после чего щипцами ловко извлек из него небольшой брусок дерева густо-чёрного цвета и поднёс к носу.

— Вроде бы всё хорошо. Но надо сделать спилы.

Даниил согласно кивнул.

— Ну, это понятно, но на первый взгляд что скажешь?

— На первый взгляд этот вариант — лучший. Цвет бруска более густой, так что пропитка явно более глубокая. Теперь, повторюсь, следует сделать спилы и провести натурные эксперименты. Потому что вполне возможно, что другие составы будут более эффективными. Но даже в этом случае не всё так однозначно — состав на основе каменноугольной смолы заметно дешевле, поскольку использует в качестве сырья отходы коксового производства. Так что многое зависит от того окажется ли он настолько менее слабым, чтобы перебить меньшую цену…