— И что?

— Что-что, — передразнила Майка, — хватило на три дня и слился. Зато как в столовке выступал! И учим мы не так, и летаем неправильно, а он кучу наставлений и руководств проштудировал, и сам он чуть ли не бывший летчик... — Она вздохнула, — Саша говорит, написал потом портянку на три листа руководству теста, дескать и раса дурацкая, и идея провальная, в общем — играть за икаров никто не будет. Вот так...

Девушка опять замолчала, задумчиво разглядывая проплывающие над нами облачка.

— А еще ты старательный. — добавила Майка, через некоторое время.

— В смысле?

Она полуобернулась ко мне, облокотилась на руку.

— Знаешь Рус, ты первый на моей памяти, кто даже не пытался полазить по округе, поскриниться на обрыве, или у башни. Ты второй день, только и делаешь, что занимаешься. У нас даже братья, или Борисыч, уж на что жадные до полета, и то находят время в столовке языками потереть. Хотя... — она задумалась, — был тут еще один, тоже как ты, мало с кем общался, только и делал что летал. Правда давно уже куда-то пропал.

— Я не пропаду... По крайней мере, пока не полечу. Будет у тебя полетевший ученик в зачете.

— Посмотрим, — она снова откинулась спиной на камень, уставилась в небо, — а то наши говорят видели тебя с телами. Ну, думаю, и этот слился.

— Вот, кстати, — я оживился, — ты обещала рассказать про эти самые «тела». Это кто?

— Обещала? — посмотрела удивленно, — Не помню такого. А хотя... — махнула рукой, — тела, это те ребята, которые оккупировали правую половину столовки.

— ???

— Не таращи так глаза, тебе не идет. Это мы их так называем: «тела с крыльями», — пожала плечами, — все же очевидно — крылья есть, но не икары.

— В смысле, не икары? — я даже жевать перестал. Правда через секунду спохватился, что сижу с разинутым ртом, с куском не пережёванного сыра, — Я же видел, они летают.

— Летают, — нехотя подтвердила наставница, — только в утреннем или вечернем молоке, да и то, только чтоб норму выполнить.

— Не фига не понял, — честно сознался я.

— А чего тут понимать? Норму не сделают — выгонят из теста, вот и налетывают часы тогда, когда воздух спокойный. Утром, пока солнце не поднялось, и не прогрело площадь, и вечером, когда прогрев уже закончился воздух удивительно спокойный. Динамик ровный-ровный, ни тебе порывов, ни пузырей. Такой воздух и называют молоком.

— Ясно, — хоть яснее не стало, но демонстрировать и дальше невежественность почему-то не захотелось. Потом или у Феникса, или у Сапсана разузнаю.

— Ну что, отдохнул? — Майка поднялась на ноги, потянулась словно кошка и пару раз взмахнула крыльями, — летать так с тобой тут разучишься.

Я тоже поднялся, смахнул в мешок оставшуюся снедь.

— Да, восстановился.

— Тогда продолжаем. И пожалуйста, вспомни все, что я тебе говорила по поводу полета.

— Слушаю команды, исправляю крен без фанатизма, — я начал загибать пальцы, — борюсь до конца, и ...

— И не бьешься, — кивнула девушка.

А потом у меня получилось. Даже как-то буднично.

Я прыгнул, воздух подхватил под крылья, земля побежала где-то внизу, на периферии взгляда. Смотрел вперед, слушал Майку, пару раз она кричала «право-лево», я компенсировал небольшим, почти незаметным полувзмахом.

И все! Все!!! Горизонт никуда не заваливался, земля приближалась, но не так, как в прошлые разы. Она просто поднималась ко мне, как на лифте, а потом приблизилась настолько, что ноги чиркнули по траве, и я побежал, гася скорость.

Остановился... Не может быть! Повернулся к Майке, поднял на нее не верящий взгляд.

— Русик, ты молодчина! Поздравляю!

Светящаяся от радости девушка подбежала ко мне, обняла, прижимаясь всем телом. На секунду почувствовал ее тугую грудь, тонкие руки обхватили плечи... Отпрянула, подняла руку ладонью вперед. Я хлопнул своей в ее ладонь.

— Спасибо. Я же летел?

— Конечно!

— Офигеть...

Перед моими глазами снова побежала земля, я вновь ощутил себя в воздухе, даже почувствовал напряжение в крыльях.

— Ну как тебе? Что почувствовал? Как ощущения?

Я оторвал взгляд от земли под ногами, куда неосознанно уставился, проваливаясь в свежие воспоминания, растерянно взглянул Майке в лицо.

— Не понял. — покачал головой, — Ничего не понял. Прыгнул, полетел, приземлился... Все...

Действительно, я скорее умом понимал, что у меня получилось, но какого-то «вау-эффекта», какого-нибудь опьянения победой не было.