Тебе никогда не устанем молиться,Немыслимо-дивное Бог-Существо.Мы знаем, Ты здесь, Ты готов проявиться,Мы верим, мы верим в Твое торжество.Подруга, я вижу, ты жертвуешь много,Ты в жертву приносишь себя самое,Ты тело даешь для Великого Бога,Изысканно-нежное тело свое.Спеши же, подруга! Как духи, нагими,Должны мы исполнить старинный обет,Шепнуть, задыхаясь, забытое ИмяИ, вздрогнув, услышать желанный ответ.Я вижу, ты медлишь, смущаешься... Что же?!Пусть двое погибнут, чтоб ожил один,Чтоб странный и светлый с безумного ложа,Как феникс из пламени, встал Андрогин.И воздух — как роза, и мы — как виденья,То близок к отчизне своей пилигрим...И верь! Не коснется до нас наслажденьеБичом оскорбительно-жгучим своим.
108. Поэту
Пусть будет стих твой гибок, но упруг,Как тополь зеленеющей долины,Как грудь земли, куда вонзился плуг,Как девушка, не знавшая мужчины.Уверенную строгость береги:Твой стих не должен ни порхать, ни биться,Хотя у музы легкие шаги,Она богиня, а не танцовщица.И перебойных рифм веселый гам,Соблазн уклонов легкий и свободныйОставь, оставь накрашенным шутам,Танцующим на площади народной.И, выйдя на священные тропы,Певучести пошли свои проклятья.Пойми: она любовница толпы,Как милостыни, ждет она объятья.
109
Под рукой уверенной поэтаСтруны трепетали в легком звоне,Струны золотые, как браслетыСумрачной царицы беззаконий.Опьянили зовы сладострастья,И спешили поздние зарницы,Но недаром звякнули запястьяНа руках бледнеющей царицы.И недаром взоры заблистали:Раб делил с ней счастье этой ночи,Лиру положили в лучшей зале,А поэту выкололи очи.
110. На пиру
Влюбленный принц Диего задремал,И выронил чеканенный бокал,И голову склонил меж блюд на стол,И расстегнул малиновый камзол.И видит он прозрачную струю,И на струе стеклянную ладью,В которой плыть уже давно, давноЕму с его невестой суждено.Вскрываются пространства без конца,И, как два взора, блещут два кольца.Но в дымке уж заметны острова,Где раздадутся тайные слова,И где венками белоснежных розИх обвенчает Иисус Христос.А между тем властитель на негоВперил свой взгляд, где злое торжество.Прикладывают наглые шутыЕму на грудь кровавые цветы,И томная невеста, чуть дрожа,Целует похотливого пажа.
111. Одержимый
Луна плывет, как круглый щитДавно убитого героя,А сердце ноет и стучит,Уныло чуя роковое.Чрез дымный луг, и хмурый лес,И угрожающее мореБредет с копьем наперевесМое чудовищное горе.Напрасно я спешу к коню,Хватаю с трепетом поводьяИ, обезумевший, гонюЕго в ночные половодья.В болоте темном дикий бойДля всех останется неведом,И верх одержит надо мнойПривыкший к сумрачным победам:Мне сразу в очи хлынет мгла...На полном, бешеном галопеЯ буду выбит из седлаИ покачусь в ночные топи.Как будет страшен этот час!Я буду сжат доспехом тесным,И, как всегда, о coup de graceЯ возоплю пред неизвестным.Я угадаю шаг глухойВ неверной мгле ночного дыма,Но, как всегда, передо мнойПройдет неведомое мимо...И утром встану я один,А девы, рады играм вешним,Шепнут: «Вот странный паладинС душой, измученной нездешним».
112. Анна Комнена
Тревожный обломок старинных потемок,Дитя позабытых народом царей,С мерцанием взора на зыби БосфораСледит ускользающий бег кораблей.Прекрасны и грубы влекущие губыИ странно красивый изогнутый нос,Но взоры унылы, как холод могилы,И страшен разбросанный сумрак волос.У ног ее рыцарь, надменный, как птица,Как серый орел пиренейских снегов.Он отдал сраженья за крик наслажденья,За женский, доступный для многих альков.Напрасно гремели о нем менестрели,Его отличали в боях короли —Он смотрит, безмолвный, как знойные волны,Дрожа, рассекают его корабли.И долго он будет ласкать эти грудиИ взором ловить ускользающий взор,А утром, спокойный, красивый и стройный,Он голову склонит под меткий топор.И снова в апреле заплачут свирели,Среди облаков закричат журавли,И в сад кипарисов от западных мысовЗа сладким позором придут корабли.И снова царица замрет, как блудница,Дразнящее тело свое обнажив,Лишь будет печальней, дрожа в своей спальне:В душе ее мертвый останется жив.Так сердце Комнены не знает измены,Но знает безумную жажду игрыИ темные муки терзающей скуки,Сковавшей забытые смертью миры.
113. Рыцарь с цепью
Слышу гул и завыванье призывающих рогов,И я снова конквистадор, покоритель городов.Словно раб, я был закован, жил, униженный, в пленуИ забыл, неблагодарный, про могучую весну.А она пришла, ступая над рубинами цветов,И, ревнивая, разбила сталь мучительных оков.Я опять иду по скалам, пью студеные струи,Под дыханьем океана раны зажили мои.Но, вступая, обновленный, в неизвестную страну,Ничего я не забуду, ничего не прокляну.И чтоб помнить каждый подвиг, — и возвышенность, и степь, —Я к серебряному шлему прикую стальную цепь.
114. Выбор
Созидающий башню сорвется,Будет страшен стремительный лёт,И на дне мирового колодцаОн безумье свое проклянет.Разрушающий будет раздавлен,Опрокинут обломками плит,И, Всевидящим Богом оставлен,Он о муке своей возопит.А ушедший в ночные пещерыИли к заводям тихой рекиПовстречает свирепой пантерыНаводящие ужас зрачки.Не спасешься от доли кровавой,Что земным предназначила твердь.Но молчи: несравненное право —Самому выбирать свою смерть.
