Полное собрание сочинений в 10 томах. Том 3. Стихотворения. Поэмы (1914–1918)
вернуться

Гумилев Николай Степанович
Шрифт:

113. Приглашение в путешествие

Уедем, бросим край докучный И каменные города, Где Вам и холодно, и скучно, И даже страшно иногда. Нежней цветы и звезды ярче В стране, где светит Южный Крест, В стране богатой, словно ларчик Для очарованных невест. Мы дом построим выше ели, Мы камнем выложим углы И красным деревом панели, А палисандровым полы. И средь разбросанных тропинок В огромном розовом саду Мерцанье будет пестрых спинок Жуков, похожих на звезду. Уедем! Разве Вам не надо В тот час, как солнце поднялось, Услышать страшные баллады, Рассказы абиссинских роз: О древних сказочных царицах, О львах в короне из цветов, О черных ангелах, о птицах, Что гнезда вьют средь облаков. Найдем мы старого араба, Читающего нараспев Стих про Рустема и Зораба Или про занзибарских дев. Когда же нам наскучат сказки, Двенадцать стройных негритят Закружатся пред нами в пляске И отдохнуть не захотят. И будут приезжать к нам в гости, Когда весной пойдут дожди, В уборах из слоновой кости Великолепные вожди. В горах, где весело, где ветры Кричат, рубить я стану лес, Смолою пахнущие кедры, Платан, встающий до небес. Я буду изменять движенье Рек, льющихся по крутизне, Указывая им служенье, Угодное отныне мне. А Вы, Вы будете с цветами, И я Вам подарю газель С такими нежными глазами, Что кажется, поет свирель; Иль птицу райскую, что краше И огненных зарниц, и роз, Порхать над темно-русой Вашей Чудесной шапочкой волос. Когда же Смерть, грустя немного, Скользя по роковой меже, Войдет и станет у порога, Мы скажем Смерти: «Как, уже?» И, не тоскуя, не мечтая, Пойдем в высокий Божий рай, С улыбкой ясной узнавая Повсюду нам знакомый край.

113-а

Ни наслаждаясь, ни скучая Когда бы ни было потом, Я не забуду «Чи-Чун-Чау» Очаровательный содом. Китайцев злых и оробелых Арабов, и огромных ваз, И девочек в одеждах белых, Которые пленили Вас. Ах, полон негою упрямой Я видел там всегда одну, — Все остальное было рамой В том ветре, что несет весну! И на изгибе сцены белой Я чуял, что была она Такой шальной и опьянелой, Земная, щедрая весна. И в этом блеске, в этой пляске Я понял цвет и мир иной, И был захвачен этой властной И победительной весной.

114. Франции

Франция, на лик твой просветленный Я еще, еще раз обернусь И как в омут погружусь бездонный В дикую мою, родную Русь. Ты была ей дивною мечтою, Солнцем стольких несравненных лет, Но назвать тебя своей сестрою, Вижу, вижу, было ей не след. Только небо в заревых багрянцах Отразило пролитую кровь, Как во всех твоих республиканцах Пробудилось рыцарское вновь. Вышли, кто за что: один — чтоб в море Флаг трехцветный вольно пробегал, А другой — за дом на косогоре, Где еще ребенком он играл; Тот — чтоб милой в память их разлуки Принести «Почетный легион», Этот — так себе, почти от скуки, И средь них отважнейшим был он! Мы сбирались там, поклоны клали, Ангелы нам пели с высоты, А бежали — женщин обижали, Пропивали ружья и кресты. Ты прости нам, смрадным и незрячим, До конца униженным, прости! Мы лежим на гноище и плачем, Не желая божьего пути. В каждом, словно саблей исполина, Надвое душа рассечена, В каждом дьявольская половина Радуется, что она сильна. Вот ты кличешь: «Где сестра Россия, Где она, любимая всегда?» Посмотри наверх: в созвездьи Змия Загорелась новая звезда.

Стихотворения, приписываемые Гумилеву

115

Первый гам и вой локомобилей... Дверь в вигвам мы войлоком обили...

116

Некто некогда нечто негде узрел...

117. На добрую память

После долгих сонных дней Солнце и письмо любовное, После стольких дней-теней Снова время баснословное. Я, как первый человек, А она, как Ева, кроткая, Дразнит выгибами век И медлительной походкой. Все другие для меня Точно звери бессловесные, Я дарю им имена Золотые и телесные. Но, как истинный Адам (Только зная всё заранее), Я тоскую по плодам Сладким — с дерева познания.

Другие редакции и варианты

В данном разделе помещаются все варианты стихотворных произведений Гумилева, зафиксированные по его прижизненным публикациям и сохранившимся автографам.

Варианты приводятся согласно порядку стихов в основном тексте произведения. Под номерами строк (или строф) в левой колонке указывается источник варианта, оговоренный в комментариях. Если он не указан, это означает, что источник тот же, что и для предыдущего варианта.

Если текст ранней редакции коренным образом отличается от окончательного, он воспроизводится целиком. Авторская орфография не исправляется. Первоначальный слой автографов, как правило, указывается в соответствующем разделе комментария.

1

6, автограф 1

Наполнит душу он, дразня,

вместо 5–12, автограф 2

Всю эту жизнь многообразную Не помышляя об иной, Я как великий праздник праздную, Как нектар, воздух пью земной.

17–20

И Судия, с лазури пламенной Диктующий нам свой закон, Признает, верую, что правильно Мой путь был мною совершен
3

загл., Колчан

Два отрывка

подзагол.

Из абиссинской поэмы

др. ред. фрагментов IV и VII глав

1
...Они бежали до утра, А на день спрятались в кустах. И хороша была нора В благоухающих цветах. Они боялись: их найдут! Кругом сновал веселый люд, Рабы, монахи, иногда На белых мулах господа, Купцы из дальней стороны И в пестрых тряпках колдуны; Поклонник дьявола порой С опущенною головой Спешил в нагорный Анкобер, Где в самой темной из пещер Живет священная змея, Земного матерь бытия. А ночь настала — снова в путь! Успели за день отдохнуть, Идти им вдвое веселей Средь темных и пустых полей И наблюдать с хребта горы Кой-где горящие костры; Гиена взвоет на пути, Но не посмеет подойти; В прохладной тине у реки Вздохнут усталые быки, И вновь такая тишина, Что слышно, как плывет луна. Потом пошли они в глуши, Где не встречалось ни души, Где только щелканье стрекоз Звенело в зарослях мимоз И чудился меж диких скал Зверей неведомых оскал. Луны уж не было; и высь Как низкий потолок была, Но звезды крупные зажглись, И стала вдруг она светла, Переливалась... а внизу Стеклянный воздух ждал грозу. И слышат путники вдали Удары бубна, гул земли, И видят путники, растет Во мгле сомнительный восход. Пред ними странный караван, Как будто огненный туман, Пятьсот огромных негров в ряд Горящие стволы влачат. Другие пляшут и поют, Трубят в рога и в бубны бьют, А на носилках из парчи Царевна смотрит и молчит. То дочка Мохамет-Али, Купца из Йеменской земли, Которого нельзя не знать, Так важен он, богат и стар, Наряды едет покупать Из Дире-Дауа в Харрар. В арабских сказках принца нет, Калифа, чтобы ей сказать: — «Моя жемчужина, мой свет, Позвольте мне вам жизнь отдать». — В арабских сказках гурий нет, Чтоб с этой девушкой сравнять.
2
...И лишь тогда бывал он рад, Когда глядел на водопад, Клоками пены ледяной Дробящийся под крутизной. К нему тропа, где вечно мгла, В колючих зарослях вела, А ниже, около воды, Виднелись странные следы, И каждый знал, что неспроста Там тишина и темнота И даже птицы не поют, Чтоб оживить глухой приют. Там раз в столетие трава, Шурша, вскрывается, как дверь, С рогами серны, с мордой льва Приходит пить какой-то зверь. Кто знает, где он был сто лет, И почему так стонет он И заметает лапой след, Хоть только ночь со всех сторон? О, только ночь, черна, как смоль, И страх, и буйная вода, И в стонах раненого боль, Не гаснущая никогда!