Ялмар, который всю последнюю битву просидел на вершине, не участвуя в добивании тварей, вдруг пихнул меня под локоть.

— Повезло тебе с твоей птичкой, да, Буйный? — ухмыльнулся он.

— Что ты сказал, Ялмар? — угрожающе прошипел я, приближаясь к нему вплотную.

Так, чтобы никто больше не слышал наш разговор.

— С птицей, говорю… Повезло… — выдавил парень, тут же пойдя на попятный. — Да всё, всё, извини, забыл, что буйным тебя лучше не называть.

— А ты с чего взял, что это моя птица? — хмыкнул я.

— Так она же от самого Хуктона с тобой! Где ты, там и она неподалёку сидит, — непонимающе пожал плечами Ялмар.

Наблюдательный попался какой. Надо бы сказать Джагу, чтобы не мелькал так сильно на виду, это может стать опасным для нас обоих.

— Понятия не имею, о чём ты, Ялмар, — сказал я.

— Ну, как скажешь, — буркнул он и отошёл.

Мы брели через Линдерскую рощу, которая, хоть и осталась таким же мрачным и тёмным местом, теперь ощущалась гораздо безопаснее. Но на то, чтобы вернуться в прежний вид, ей понадобится ещё много времени. Или помощь какого-нибудь умелого мага природы.

Раненых тащили с собой, и даже мёртвых понесли обратно в город, чтобы похоронить с почестями. Не оставлять же их зверью, в конце концов. Да и многие легионеры были местными, линдерскими, у многих имелись тут родные и близкие, и сказать им, что, мол, ваш Маркус во-он там под кустом лежит, пока его волки доедают, будет настоящим кощунством.

Даже Адепт, который в первую дорогу с комфортом ехал в паланкине, теперь милосердно шёл пешком, позволяя легионерам тащить раненых и убитых, а не его драгоценную персону. Свой паланкин он уменьшил магией и положил в сумку, чтобы не оставлять его в лесу.

Теперь, когда с угрозой покончено, многие ухмылялись, смеялись и делились впечатлениями об увиденном, называя смертельно опасных чудовищ «летучими поросятами» и «зубатыми чайками».

— … вот они и лезут сами на мечи! Они же тупые!

— Надо было арбалетчиков с нами брать! Вот тогда было бы проще гораздо!

— Да мы и так справились нормально!

Легионеры даже не пытались понять, что в этом сражении можно было бы сделать лучше, и просто махали кулаками после драки, гордясь своей победой над монстрами. Не сказать, что незаслуженной победой, но что-то мне подсказывало, что если бы не наша помощь, все они стали бы обедом для кажанов.

Городские стены показались довольно быстро, и на воротах к нам подбежали солдаты гарнизона, принимая раненых и убитых, наперебой расспрашивая о случившемся и поздравляя нас с победой. Мы вернулись живыми, и это уже победа в сражении с иномирными тварями.

Я же разглядывал улочки Линдера, уже немного восстановившегося после недавнего землетрясения, но всё ещё выглядящие как нищая провинция. В Линдере я бывал прежде, и не раз, но различий между «тогда» и «сейчас» почти не наблюдалось. Всё такие же грязные мостовые, бедно одетые горожане и скудные прилавки местных торговцев. Теперь же, когда из-за повсеместной засухи на горизонте замаячила перспектива голода, горожане и вовсе чувствовали всю тяжесть бытия.

Хотя пока и не спешили перебираться в другие места. Народу здесь жило порядочно, и для того, чтобы затеряться в толпе и временно залечь на дно, Линдер неплохо подходил. Похоже, мне пора как-то покинуть ряды имперских ловчих. Главное, провернуть это красиво, а не просто дезертировать ночью в неизвестном направлении.

Вечерело, и мы возвращались в казармы четвёртого легиона, чтобы там поужинать, переночевать и наутро отправиться в путь. Почти всем составом, нас покинул только Адепт Галлиен, у которого, очевидно, имелось собственное жильё в городе.

Вот и мне бы обзавестись каким-нибудь жильём. Даже здесь, в Линдере, было бы неплохо иметь собственное убежище, сокрытое от любопытных глаз. Может быть, у меня даже и был какой-то дом здесь, как и во многих других городах Империи, но вся моя недвижимость наверняка перешла в собственность имперской казны. Да и вообще, было бы очень глупо заявиться в какое-нибудь из мест, принадлежавших мне раньше, и заявить свои права. Всё равно, что во всеуслышание объявить о своём возвращении.

Так что придётся начинать с нуля. Но сначала — как-то свалить из казармы. Бытие в шкуре имперского ловчего меня ничуть не прельщало. Да, уничтожение монстров, рвущихся в этот мир, давало свои плоды, а нахождение в логовах неплохо прокачивало мой запас энергии за счёт бушующей там магии, но минусов всё-таки было больше, чем плюсов. Ходить строем и колоть копьём по указке лейтенанта мне претило, я знал, что способен на большее. В конце концов, все эти логова можно зачищать и в одиночку, если мне это потребуется.

К тому же, присягу, которая накрепко привязывала бы меня к этой структуре, я так и не давал. Присяга, как и любая другая клятва, действует на уровне нитей судьбы, чётко фиксируя твоё волеизъявление, и нарушение клятвы всегда чревато последствиями, которые ударят по тебе в самый неожиданный момент. И неважно, это клятва сюзерену, воинская присяга или обычные заверения в верности до гроба между молодожёнами. Клятвы лучше не нарушать.

— Джаг, ты здесь? — я снова потянул за ментальную нить, когда мы строем прошли через ворота, ведущие к казармам четвёртого легиона.