– Скорей всего да, – отец положил Трасси руку на плечо. – Слишком уж время нынче тревожное, и я не хочу напрасно рисковать.

– Пф!

– Да ладно тебе, Траська, не дуйся! Постельное белье я все в стирку отдал, застелешь себе сегодня чистое. Воды свежей в бак я уже заправил, а завтра еще и продуктов полный шкаф закупим – чего тебе не хватает?

Трасси молча отстранила отцовскую руку, поднялась с кресла и, оскорблено вздернув конопатый нос, прошествовала к люку, а Лажонну ничего не оставалось, кроме как еще раз тяжко вздохнуть, глядя ей вслед.

На следующий день обиженная на весь белый свет Трасси с раннего утра засела в мастерской, где и торчала до самого вечера, занимаясь настройкой манометров и регулировкой клапанов. Работа была нудная и однообразная, но она помогала хоть чем-то себя занять и отвлечься от невеселых мыслей.

Лажонн предпочел лишний раз дочь не беспокоить и старательно обходил мастерскую стороной. Однако поступившие ближе к вечеру новости оказались столь шокирующими, что превзошли даже его самые мрачные опасения. В конце концов капитан все же решился к Трасси заглянуть.

Какое-то время он молча стоял в дверях, ожидая, у кого раньше иссякнет терпение, но долго скучать ему не пришлось – Трасси вздохнула и отложила отвертку в сторону.

– Ну, что там, на улицах? – ехидно поинтересовалась она, вытирая руки ветошью. – Бои, поножовщина, баррикады?

– Два из трех, – хмыкнул Лажонн, не удержавшись от горькой усмешки. – Неплохой результат.

– В каком смысле? – Трасси резко обернулась, с опаской всматриваясь в лицо отца.

Угрюмый взгляд капитана ясно говорил, что он не шутит, и похолодевшая Трасси вдруг сообразила, что ее легкомысленно-саркастическое замечание внезапно обернулось пугающей правдой.

Устало опустившись на табурет, Лажонн провел ладонями по лицу и кратко рассказал об устроенной Голстейном на площади перед ратушей кровавой «презентации». Он старательно избегал подробностей, но Трасси обладала весьма живым и богатым воображением, в результате чего девочка почувствовала, как к ее горлу подкатывает тошнота. Увидев ее резко позеленевшее лицо, капитан спохватился и подскочил к дочери, обняв ее за плечи.

– Ничего, все нормально, – Трасси вяло помотала головой, – я уже в порядке.

Она сделала большой глоток из своей кружки с остывшим чаем и подняла на отца взгляд, в котором читалась искренняя тревога.

– И что теперь будет?

– С нами-то ничего, – поспешил успокоить ее Лажонн, – а вот Цигбел в самое ближайшее время ждут весьма радикальные перемены.

– Думаешь, всего один человек сможет сломать об колено систему, которая здесь выстраивалась годами и десятилетиями?

– Не забывай, этот человек – не абы кто, а сам генерал Голстейн. «Бешеный бык» собственной персоной.

– Ну, положим, с тремя головорезами он как-то справился, – не унималась Трасси, – а если в следующий раз их будет пять, десять?

– Такого рода «специалисты» за идею не работают, только за деньги. А после сегодняшнего наглядного урока стоимость их услуг, думаю, взлетит до невиданных высот.

– А остальные жители будут молча терпеть диктат Империи и дальше? Их все устраивает, что ли?

– Вот как раз им, Траська, – Лажонн поднял вверх указательный палец, – в существующих порядках очень многое хотелось бы изменить. И появление Голстейна открывает перед ними соответствующую возможность.

– И они готовы закрыть глаза на то, что именно он когда-то закатал в брусчатку защитников Цигбела и подчинил город воле Братьев?

Лажонн немного помолчал, задумчиво шевеля губами и сочиняя внятный ответ. На эмоциональном уровне он вполне разделял точку зрения дочери, но долгие годы путешествий по пустыне, общение с самыми разными людьми и возможность своими глазами наблюдать за происходящими в мире изменениями наделили старого капитана осторожностью суждений и избавили от скоропалительности в выводах. Лажонн негромко прокашлялся.

– Не забывай, Траська, Голстейн свою легендарную славу не с земли подобрал и не в базарном ларьке прикупил. Он ее заслужил потом, кровью, а также умением увлекать людей за собой. Он обладает невероятно сильной харизмой. Известно немало случаев, когда одного его появления на передовой хватало, чтобы воодушевить солдат и помочь им выиграть битву. Генерал очень хорошо знает человеческую психологию и умеет находить с общий язык с самыми разными людьми – от простых работяг и крестьян до полководцев и царственных особ. А потому очень скоро настроения в городе заметно поменяются. Уже сегодня там, на площади, многие начали сомневаться, а дальше процесс будет только нарастать. В свой следующий приезд сюда мы можем Цигбел и вовсе не узнать.