– Приказ сверху, сэр. Вы готовы, мисс Хелсунг?

– Грета, увидимся в Академии.
– Он нацарапал номер на клочке бумаги. Возьми вот это. Позвони, когда тебя устроят в казармах.

И он снова повернулся к выходу.

– Капитан!
– Он обернулся. Мягкие юные руки обвили его шею, и слезы промочили мундир.
– Спасибо!

– Грета, - шепнул он, - не бойся. С тобой будут обращаться хорошо.

Так и будет. С ней будут обращаться как с принцессой, пока не начнутся занятия.

– Пока. Веди себя хорошо.

За порогом его поймали четверо юнцов с экскурсии. Пришлось сломать одному руку, чтобы до них дошло, и чуть не опоздать на рейс. Переодеться в штатское он смог уже только на борту аэробуса.** Центральный директорат Северной Америки сообщил, что его мать живет все в той же зоне Сент-Луиса. Он отправился без звонка, опасаясь, что она может под каким-нибудь предлогом отказаться его видеть. Хотя намерения у них обоих были самые дружественные, предыдущие его посещения заканчивались ураганом. Она никогда ему не простила, что он "пошел против своих".

Этот было путешествие домой по старому пути безнадежности.

Площадки игр его детства не изменились. Все так же громоздился мусор. Все так же кучковались банды подростков. Корявые и часто с ошибками похабные надписи покрывали все те же пластиковые стены. Когда-нибудь будущие археологи пройдут слой за слоем напыленной краски, восстанавливая аберрации необразованных умов из поколения в поколение.

Он очень старался убедить себя, что это еще не вся Старая Земля.

– Кое-где она еще хуже, - буркнул он. И тут же осудил себя за предвзятое мнение.

Конечно, большая часть терранского человечества жила по-скотски. Но не все. Были анклавы, где сохранилась какая-то гордость, какие-то стремления, какое-то достоинство. Была и местная промышленность. Земля производила большую часть своих продуктов питания и товаров первой необходимости. Были художники, писатели, провидцы... Они просто терялись в гуще варварских орд. И составляли неестественно малый процент населения.

Из генетического фонда была изъята не только склонность к риску; вместе с ней исчезли таланты и интеллект.

Средний коэффициент интеллекта на Старой Земле был на двадцать пунктов ниже среднего по Конфедерации.

Своему таксисту Перчевский отвалил непомерные чаевые, и этого было достаточно, чтобы таксист принял его за босса преступного мира. Преступление было единственной профессией, которая позволяла человеку рассчитывать на какое-то уважение.

Его шифр все еще открывал двери дома. После всех этих лет. Забавно.

Еще один признак того, что сталось с родным миром. Террор был столь вездесущ, что уже никто даже и сопротивляться не пытался.

Мать была пьяна. И сразу на него напустилась:

– Ты не Гарольд. Ты кто такой? И где Гарольд? Сюда только Гарольду можно!?

Он посмотрел мимо нее туда, где провел почти все свое детство. Площадь три метра на четыре, разгороженная на три комнатушки. Тогда здесь казалось просторнее, хотя дома жил еще и отец.

Он не ответил.

– Слушай, братишка... О Господи! Это ты. Какого черта ты тут делаешь?
– В голосе звучала злость.
– Да не стой ты столбом, чего уставился? Заходи, пока нас не сожгли!

Он протиснулся мимо нее и плюхнулся на кушетку, которая в детстве служила ему постелью.

Квартира не изменилась, а вот мать - да. К худшему.

Дело было не только в возрасте и неизбывной бедности. Она опускалась внутренне.

Начала жиреть. Стала неряшливой. Волосы не расчесывала по целым дням...

– Дай я хоть приберусь. Я только что встала. Она исчезла за раздвижной ширмой, игравшей роль двери в спальню.

– Что ты делал все это время?

– Это мне бы тебя надо спросить. Я посылал письма.

И твердую инопланетную валюту. Ни на то, ни на другое ответов не было.

– Я как-то ни разу не собралась ответить.

Хотя бы обошлось без противных оправданий, что не было денег на писца. Он знал, что она относила его письма читчику, на это ее хватало. Но на ответ - уже нет.

– А вообще я писала тебе два раза. Один раз после того, как ты тут был последний раз, и еще два или три года назад, когда твоего отца убили в мятеже Таннера. Мне было все равно, но я думала, что тебе надо бы знать.