ОТ КАЖДОГО ПО ПОТРЕБНОСТЯМ, КАЖДОМУ ПО СПОСОБНОСТЯМ.

Страхов открыл другой подогреваемый контейнер, широкий и плоский… и даже расстроился вместо того, чтобы восхититься. Неужели, подумал он, весь его великий подрывной план по изменению реальности привел лишь к тому, что теперь он может создавать в ней из ничего в любом месте только то, что любит больше всего есть на завтрак?!

На подогретую тарелку он положил три блина и… в общем, сделал с ними то, что делал всегда. Пока он завершал этот утренний аутский фуршет, Дрозофила переработала зубами эдак третью часть стандартного слоновьего завтрака. Видно было, что плоды земные она может поглощать без остановки и устали.

Определить марку кофе Страхов затруднился и мог только сказать, что кофе отличный.

— Спасибо, — закончив, сказал он с чувством глубокого удовлетворения.

— Кому?! — удивилась Дрозофила.

— …Наверно, партии и правительству, — предположил Страхов.

Дрозофила задумалась. Такой подход для нее был, видимо, нов и чем-то интересен.

— Сегодня еще два небольших программных теста, — сказала она, мысленно вернувшись к программе. — Один здесь, другой в Шанхае.

«Шанхай» Страхов воспринял, как кодовое наименование некого особого блока.

— …А потом личное время, — добавила Дрозофила. — Подумай, чем бы ты хотел закончить день.

Наверно, Страхов выглядел ошарашенным.

— Ну там, прогуляться по лесу… — начала перечислять она. — В какой-нибудь природной зоне. У нас есть большие интактные участки по всему миру… Или еще что-нибудь. Скалолазанием заняться, если ты любишь.

— А есть у вас что-нибудь такое, чего нет у нас? — наконец, пришел в себя Страхов.

— Ну… у меня есть право, скажем, собрать две команды, и ты поиграешь в футбол по-настоящему, — предложила Дрозофила. — На каком-нибудь знаменитом стадионе. Сан-Сиро или Маракана.

— Подожди… Футбола у нас навалом! — опять опешил Страхов.

— Смотря какого, — загадочно улыбнулась Дрозофила. — Это к вопросу о следующем базовом тесте. Ты сыт?

— Пожалуй что… — кивнул Страхов.

— Тогда вперед. — Она прошла в ближайший проем между столов и указала на угол противоположный выходу из жилой зоны. — Нам туда, там подъем на следующий уровень.

Пока они проходили это расстояние, Страхов еще раз огляделся. У обеих сходившихся под углом станций не было глухих концов — там, опять под углом, начинались другие отсеки.

— А там что? — спросил Страхов.

Дрозофила остановилась.

— То же самое, что здесь. И там, и там, — сказала она, раскинув руки в стороны, как доисторический регулировщик движения. — Рабочая зона каждого уровня — это такой пятиугольник, пентагон… или пентаграмма, если хочешь. Внешние стороны пентаграммы, сходящиеся под углами — это и есть станции технического обслуживания сооружений. Внутренние лучи — коридоры жилой зоны. По такому коридору мы сюда вышли… Все остальное внутреннее пространство пентаграммы — жилая зона, хозяйственная зона, инфраструктура… — Она опустила руки и подняла правую, указывая пальцем в потолок. — Мы сейчас на нижнем уровне. Следующий, выше, меньше по площади, третий еще меньше. Так в плане образуется пирамида, вершина которой выходит на поверхность земли…

— Так мы под землей?! — поразился Страхов, хотя об этом можно было давно догадаться по дизайну и антуражу «станции Комсомольская» и отсутствию окон дома у Дрозофилы. — И глубоко?

— Здесь глубина около двухсот пятидесяти метров, — сообщила Дрозофила. — На вершине — центр управления и технического обслуживания самой «пирамиды». Этот пентакль-пирамида обслуживает Москву и ближайшие области. Там, наверху, работают ауты высшего уровня. Они способны воспринимать такое…

Дрозофила не договорила.

— Что? — рискнул поинтересоваться Страхов, раз уж намекнули.

— Я даже не знаю, — с девичьей непосредственностью ответила Дрозофила. — Но не исключаю, что они могут регулировать вулканическую активность, к примеру… движение материковых плит, какие-то климатические параметры…

— Ядерные процессы на Солнце… Скорость движения Солнечной системы в Галактике… — экстраполировал Страхов.

— Может, и это тоже, — даже не улыбнулась Дрозофила, по чему Страхов и решил, что дело вселенского аутсорсинга зашло куда дальше, чем можно себе представить. — Ведь Солнце не вечно, и надо эту проблему как-то решать… Наверно, для этого нас природа и сотворила, как ты думаешь?

— «Нас» — это аутов? — уточнил Страхов.

Дрозофила была сама политкорректность:

— И аутов тоже.

— И ты считаешь, что вас для этого именно природа сотворила? — чем-то — еще сам не понял чем — не удовлетворился Страхов.

— Ну а кто?.. — пожала плечами Дрозофила. — Бог Единый, в которого христиане верят?

— Мусульмане, иудеи… — продолжил Страхов.

— Это же так давно было! — удивилась Дрозофила. — Теперь так только на Луне думают, разве нет? Разве они не все там?