16 июня

Северный сектор

Схемы № 2 и № 4

С раннего утра позиции 22-й дивизии подверглись многочисленным атакам, поддержанным сильным минометным и пулеметным огнем. Группы красноармейцев действовали преимущественно вдоль железной дороги в направлении на Мекензиевы Горы. Все атаки были отражены, однако, как отмечал противник, советская пехота «дерется поразительно ожесточенно» [223] . Схожая картина наблюдалась и на участке соседней 50-й дивизии. С утра 16 июня она не вела активных боевых действий, ограничиваясь ведением наблюдения и разведки, пехота приводила себя в порядок. За время наступления 50-я дивизия понесла потери: среди офицеров 11 были убиты, 65 – ранены, среди унтер-офицеров 63 были убиты, 349 ранены и 7 пропали без вести, погибли 300 солдат, еще 1623 получили ранения, и пропали без вести 125 человек [224] . Даже по меркам 1942 года это были тяжелые для немцев потери.

В 9.45 после артиллерийского налета началась операция «Татцельвурм»: 1-й батальон 123-го полка во взаимодействии с 47-м полком 22-й дивизии атаковал выс. ПМ 027–028, 32-й полк с приданной ему саперной ротой готовились к атаке на «Старый форт», который представлялся выгодным плацдармом для захвата Белого тонннеля, 121-й и 123-й полки оказывали поддержку проводимой операции артиллерийским огнем и данными наблюдений. Потери 123-го полка были невелики: погиб унтер-офицер, ранены 2 офицера, 1 унтер-офицер и 4 солдата [225] .

Возобновились атаки и против частей 95-й дивизии. Их командование расценило действия немцев как новую попытку решительного штурма. К сожалению, у командования IV сектора практически не было средств для противодействия. Людские резервы были исчерпаны, возможностей для пополнения не было никаких. Кроме того, в частях, которые вели бои на северной стороне, назрел кризис в снабжении боеприпасами. Как отмечал бывший начальник артиллерии 95-й дивизии, «то, что было накоплено на батареях, мы израсходовали, а со складов поступало все меньше и меньше снарядов. Приходилось ограничиваться в основном стрельбой прямой наводкой. Особенно экономно расходовался оставшийся небольшой запас выстрелов на береговых батареях» [226] .

Проблема заключалась не в отсутствии боеприпасов вообще. На складах главной базы Черноморского флота их было еще достаточно. Но немецкая авиация, завоевавшая господство в воздухе, не давала возможности вовремя перебрасывать их на позиции. Днем самолеты гонялись не только за колоннами автотранспорта, но и за отдельными автомашинами и повозками. По этой причине транспортный парк Приморской армии стремительно сокращался, автомашин не хватало не только для подвоза боеприпасов, но и для доставки продовольствия и эвакуации раненых. Чтобы избежать излишних потерь, все перевозки стали осуществляться только в ночное время, но обеспечить части всем необходимым за темное время суток транспортники уже не успевали.

Противник интенсивно готовился к назначенному на 17 июня новому наступлению, главной целью которого был прорыв к Северной бухте. К 17.00 завершилось прибытие 24-й дивизии на выделенный ей участок, были установлены связь и взаимодействие с соседями. В течение дня проводилась подготовка к назначенному наступлению в рамках частной операции под кодовым названием «Прайз». Так как 22-я и 50-я дивизии понесли слишком большие потери, основной удар был перенесен в полосу 24-й дивизии. Ее 32-й полк остался в подчинении генерала Ф. Шмидта, поэтому для атаки можно было выделить всего два пехотных полка. Впрочем, полоса наступления была относительно узкой, что позволило эффективно концентрировать силы и средства. На правом фланге расположился 102-й, а на левом – 31-й пехотные полки, их полоса наступления позволяла глубоко эшелонировать войска в глубину и давала возможность в случае необходимости маневрировать резервами. Перед 24-й дивизией стояла задача по захвату фортов «Молотов», «ГПУ» и «ЧК» [227] .

На 17 июня перед 22-й дивизией была задача взять форт «Волга» и далее во взаимодействии с левым флангом 24-й дивизии занять казармы и форт «Сибирь». Левым флангом, взаимодействуя с 50-й дивизией, следовало наступать по обе стороны железнодорожного полотна в направлении от ПМ 029 [228] .

В 18.45 было замечено движение башни 30-й батареи, ее орудия сделали несколько выстрелов в сторону расположения дивизий ХХХ корпуса. По батарее был открыт огонь крупнокалиберными орудиями. Один снаряд попал в основание башни № 1 и заклинил ее. Личный состав башни от взрыва потерял 15 человек убитыми и ранеными. Однако усилиями прибывшей еще ранее из Севастополя ремонтной бригады (1 инженер и 5 рабочих) башню удалось ввести в строй, но стрелять теперь могло только одно орудие.

В ходе боев 16 июня не удержал свои позиции и был вынужден отойти 90-й полк подполковника Г.А. Смышляева, прикрывавший подходы к 30-й батарее. В результате отхода возникла угроза окружения, поэтому по приказу ее командира майора Г.А. Александера вечером в траншеи на поверхности были направлены 120 человек из числа матросов-батарейцев [229] .

Восточный сектор

Схема № 8

По-прежнему центр активности немецких войск находился в восточном секторе. Главная роль в разворачивании наступления на этом участке отводилась 170-й дивизии. Поддержку ей оказывали 249-й дивизион штурмовых орудий и половина 300-го дивизиона, а также вся корпусная и дивизионная артиллерия, минометы и авиация. Целью наступления был определен захват д. Кадыковка на правом фланге, на левом – занятие совхоза «Благодать» и выс. 212, 1. В случае удачи 170-й дивизии надлежало развивать наступление на ПМ 016. Начало атаки было назначено на 6.15.