В ночь на 2 июля генерал П.Г. Новиков стал готовиться к убытию в Новороссийск. В 23.00 1 июля к нему был вызван капитан 2 ранга И.А. Заруба: ему было поручено обеспечить доставку генерала на катер. С ним к эвакуации готовились еще 20 человек армейских командиров. Тут к И.А. Зарубе обратился какой-то майор с просьбой помочь пробраться на катер генералу, так как тот ранен [479] . Вышли через амбразуру башни. Капитан 2 ранга И.А. Заруба на ходу успел заметить, что в это время ее спешно готовили к подрыву, не обращая внимания, что на батарее оставалось еще около 500 человек.

По версии полковника Н.А. Васильева, события развивались несколько иначе. Когда генерал П.Г. Новиков с группой командиров решил покинуть один из каземетов батареи, собравшиеся вокруг нее командиры и политработники не дали ему пройти к выходу. Генералу с сопровождающими пришлось протискаться к уборной, откуда он вместе с комиссаром А.Д. Хацкевичем и другими пролезли в люк, а через него – в разветвленные трубопроводы. Ползли по ним в полной темноте, и многие сбились с пути и выбрались не в тех местах, где требовалось. Полковник Н.А. Васильев, начальник медико-санитарного отдела армии военврач 1 ранга Д.Г. Солоковский и ряд других командиров выбрались на поверхность в районе 1-й башни. До причала оттуда было слишком далеко, и полковник Н.А. Васильев вернулся на батарею.

Там он встретил начальника штаба береговой обороны полковника И.Ф. Кабалюка, а также полковников И.Ф. Хомича, Н.Ф. Скутельника, интенданта 1 ранга В.Н. Салаутина, майоров Н.И. Садовникова и Потапова. Вся группа двинулась к причалам. Издалека они стали свидетелями посадки на катера группы генерала П.Г. Новикова.

Пока полковник Н.А. Васильев блуждал в окрестностях 35-й батареи, генерал П.Г. Новиков и сопровождавшие его командиры, выйдя на поверхность массива, вышли к причалу. Пока они шли, кто-то из командиров все время кричал: «Пропустите раненого генерала!» – и толпа, собравшаяся у берега, расступалась. Вскоре, однако, люди сообразили, что морем покинуть Севастополь собирается очередная группа командиров, и волнение вновь усилилось. Поскольку была обещана массовая эвакуация, серьезных эксцессов еще не было. Однако группа генерала П.Г. Новикова оказалась разорванной. Толпа оттеснила от причала ее часть, в которой оказались начальники штабов 109-й и 95-й дивизии подполковник С.А. Комарницкий и майор А.П. Кокурин, начальник разведки 95-й дивизии майор И.Я. Чистяков, командир 8-й бригады полковник П.Ф. Горпищенко и некоторые другие [480] .

Около полуночи послышался шум подходящих к берегу кораблей. Это были катера МО-0112, МО-028 и МО-0124. Всех охватило крайнее возбуждение, и, когда подошел первый катер, толпа хлынула к нему, сметая все на своем пути. Жидкая цепочка автоматчиков, которые стреляли уже на поражение, сдержать ее не смогли. В воду были сброшены носилки с ранеными, приготовленными к эвакуации, были сметены командиры, руководившие погрузкой. Среди них оказался полковник Д.И. Пискунов.

Все поняли, что организованной посадки уже не будет, и каждый стал спасать свою жизнь как мог. Кто-то вошел по грудь в воду и взывал у матросов катеров о помощи, кто-то бросился к катерам вплавь. Среди последних оказался и политрук Е.А. Звездкин. Ему удалось подняться на палубу МО-0112. А капитан 3 ранга А.Д. Ильичев от спасения своей жизни за счет других отказался и остался на берегу…

Около 2.00 2 июля катер МО-0112 под командованием капитан-лейтенанта К.П. Булатова отошел от пристани. На нем в надежде попасть на Кавказ отправились генерал П.Г. Новиков, военком бригадный комиссар А.Д. Хацкевич, капитан 2 ранга И.А. Заруба, прокурор флота бригвоенюрист А.Г. Кошелев, заместитель начальника управления тыла армии полковник А.Б. Мегробян, ряд других командиров и политработников армии и флота. Вслед за ним отвалили МО-0124 и МО-028.

На переходе генерала П.Г. Новикова разместили в командирской каюте, остальных командиров – в кубрике и на палубе. Капитан 2 ранга И.А. Заруба остался сидеть на трапе, ведущем на мостик. Эвакуируемые расположились на отдых, полагая, что все их злоключения уже позади. К сожалению, их надеждам не суждено было сбыться. В ночь на 2 июля в районе южнее м. Херсонес находился отряд немецких шнелльботов в составе катеров S-20, S-27, S-30, S-40, S-72, S-102. Перед ними стояла задача воспрепятствовать советским перевозкам по линии Крым – Кавказ. Именно с ними «морским охотникам» предстояло в скором времени вступить в бой.

В 4.01 немецкий отряд следовал курсом 270 со скоростью 9 узлов. В 4.23 сигнальщик доложил, что он видит неопознанный корабль, следующий в южном направлении. На немецких катерах сыграли боевую тревогу, орудийные расчеты заняли свои места около артиллерийских автоматов. Отряд, развернувшись, лег на параллельный курс.

Несколько минут офицеры противника в бинокли рассматривали неизвестный корабль, стараясь определить его тип, принадлежность, скорость хода и курс. Вскоре стало ясно, что перед ними не немецкий и не итальянский корабль. Судя по тому, что он шел от м. Херсонес, можно было с большой долей вероятности предполагать, что перед ними советский катер.

Немецкие корабли занимали по отношению к нему невыгодное положение – как раз между советским кораблем и луной, и внимательный наблюдатель мог легко их заметить. Поэтому командир отряда в 4.26 скомандовал изменить курс, сначала на 160, а потом на 220°, намереваясь пройти под кормой советского катера и возобновить преследование. В 4.36 маневр был успешно завершен, и немецкий отряд теперь следовал параллельным курсом 180° со скоростью 24 узла. К этому времени сомнений у немцев уже не оставалось – перед ними советский катер типа МО, вооруженный двумя 45-мм орудиями и двумя пулеметами. «Морские охотники» являлись грозными противниками для шнелльботов, имевших на борту только по два 20-мм орудия, и только численный перевес и расчет на внезапность позволяли противнику вступить в бой без особых опасений за его исход. В 4.36 противник увеличил скорость сначала до 28, а через минуту до 32 узлов и стал быстро нагонять одинокий советский корабль.

МО-0112, а это был он, следовал прежним курсом. По воспоминаниям, он был обнаружен через 30–40 минут после их отхода от мыса Херсонес. По немецким сведениям – почти через два с половиной часа. На МО-0112 заметили противника, но смогли разглядеть только один катер из четырех. В советских воспоминаниях говорится, что тот подавал какие-то сигналы, на которые капитан К.П. Булатов приказал не отвечать. Видимо, он все еще надеялся оторваться от преследования в предрассветных сумерках. Немцы ни о каких сигналах не сообщают, да и надобности их подавать у них не было. Напротив, они старались сделать все возможное, чтобы остаться незамеченными до момента открытия огня. Когда 7 июля командир немецкого отряда съездил в Симферополь и встретился там с капитаном 2 ранга И.А. Зарубой, тот рассказал об обнаруженном подозрительном корабле. Немецкий офицер объяснил, каким он шел курсом, и стало понятно, что с МО-0112 заметили какое-то иное судно, но не шнелльботы.