К сожалению, относительно времени обоих событий существуют существенные разночтения. Известно, что посадка на катера началась около 0.00 и завершилась около 2.00. Генерал П.А. Моргунов указывал, что взрыв 1-й башни был произведен в 0.35, а Л.Г. Репков – в 1.00, а в 0.30 был подорван вход в правый командно-дальномерный пункт [460] . Следовательно, совещание на 35-й батарее могло пройти в очень ограниченный отрезок времени – между 0.00 1 июля и 0.30 2 июля, т. е. буквально в течение получаса. А ведь совещание еще нужно было подготовить, предупредить и собрать старших командиров и политработников в условиях ночи и неразберихи, возникшей из-за стихийно начавшейся эвакуации морем. Всего за 30 минут собравшиеся обсудили положение на фронте и произвели выборы в Военный совет, что очень мало для такого рода мероприятия. И это в условиях угрозы взрыва батареи, который мог произойти вместе со всеми собравшимися. И, наконец, по словам Д.И. Пискунова, возглавил совет бригадный комиссар А.Д. Хацкевич, который, что хорошо известно, убыл вместе с генералом П.Г. Новиковым в ночь на 2 июля. Можно привести дополнительные аргументы [461] , позволяющие утверждать, что хронологию событий, предложенную полковником Д.И. Пискуновым, следует сместить на сутки вперед.

Собравшиеся на 35-й батарее командиры и политработники обсудили создавшееся положение и решили создать новое руководство. Возглавить его сначала предложили штабу артиллерии армии во главе с полковником Н.А. Васильевым. Но тот, ссылаясь на отсутствие полномочий, отказался.

Тогда бригадный комиссар, как написал Д.И. Пискунов, «если мне не изменяет память», А.Д. Хацкевич, предложил воссоздать командование Приморской армии в лице выборного Военного совета. В его состав включили:

– бригадного комиссара А.Д. Хацкевича на правах командующего;

– майора А.М. Белоусова на правах начальника штаба;

– полковника Ф.Ф. Гроссмана на правах члена Военного совета и командующего правым флангом;

– полковника А.П. Бабушкина на правах члена Военного совета, командующего центральным участком и начальника радиосвязи с Большой землей;

– полковника Д.И. Пискунова на правах члена Военного совета и командующего левым флангом.

Днем 1 июля в состав совета включили полковника И.Ф. Хомича. Себе в помощники полковник Д.И. Пискунов взял майора И.П. Дацко.

На своем первом и единственном заседании вновь образованный Военный совет решил осуществлять руководство боевыми действиями от своего лица, упорно оборонять рубеж по линии мыс Фиолент – хутор Николаевка – хутор Отрадный – бухта Карантинная с целью обеспечить возможности для эвакуации в ночь на 2 июля. Всех бойцов и командиров предполагалось свести в роты и батальоны и направить на усиление боевых частей на линии фронта. Полковник А.П. Бабушкин проводил названные мероприятия в районе 35-й батареи, полковник Д.И. Пискунов – на Херсонесском полуострове [462] .

Обращает на себя внимание, что большинство членов Военного совета были артиллеристами. Но если в отношении персонального состава большинства из них вопросов не возникает, то личность командующего – бригадного комиссара – остается загадкой. Полковник Д.И. Пискунов, хотя и с оговоркой, заявлял, что это был военком 109-й дивизии бригадный комиссар А.Д. Хацкевич. Но, если описанные полковником Д.И. Пискуновым события действительно произошли в ночь на 1 июля, то организатором совещания Военного совета вполне мог стать бригадный комиссар А.Д. Хацкевич.

Следует отметить, что полковник Д.И. Пискунов оказался единственным человеком, оставившим столь подробные воспоминания о кадровом составе совета. Поэтому сказанное им заслуживает самого внимательного рассмотрения. Уже говорилось, что, вероятно, он допустил ошибку, отнеся время образования совета на 2 июля и назвав комиссара командующим. Эта ошибка автоматически исключает бригадного комиссара А.Д. Хацкевича из категории командующего, поскольку комиссар в это время находился при своем командире – генерале П.Г. Новикове на уходящем на Кавказ катере. Если коллегиальный орган управления армией сформировался 1 июля, то функции командующего, в полном соответствии с приказом генерала И.Е. Петрова, исполнял командир 109-й дивизии, а не ее комиссар.

Для выяснения обстановки в 3.00 начальник штаба 95-й дивизии подполковник А.П. Кокурин направил на 35-ю батарею начальника оперативного отдела капитана И.А. Чистякова и начхима майора М.В. Рубинского, чтобы выяснить обстановку. Командиры ушли и назад не вернулись. Прождав их несколько часов, подполковник А.П. Кокурин в 5.00 отправил туда майора И.Н. Пазникова. И.Н. Пазников попытался разыскать генерала П.Г. Новикова, чтобы получить от него указания, но никто не мог ответить, где же тот находится. О том, что произошло в ночь на 1 июля на Херсонесском аэродроме и на причалах у 35-й батареи, майору рассказали командиры, оставшиеся в ее казематах. С такими сведениями И.Н. Пазников убыл обратно в штаб дивизии.

Подполковник А.П. Кокурин внимательно выслушал рассказ своего подчиненного, который не прибавил ему оптимизма. Известие об эвакуации высшего командования флота и армии так ошеломило начальника штаба артиллерии дивизии подполковника Е.А. Яковлева, что он ушел к себе в землянку, где через несколько минут, никому ничего не сказав, выстрелил себе в висок. Вскоре командный пункт дивизии оказался под обстрелом, и начальником штаба было принято решение отходить к 35-й батарее [463] .