Теперь, когда с колониализмом в общем и целом покончено, когда от прежних мировых колониальных империй, занимавших добрую половину земной суши, остались жалкие островки, для историков настало время воссоздать целостную научную картину колониальной экспансии от ее истоков на заре капитализма до бесславного краха на третьем этапе общего кризиса капиталистической общественно-экономической формации. К настоящему времени накоплен богатейший историографический материал по этой важной в научном и политическом отношениях теме, а 20-летняя историческая дистанция, отделяющая нас от начала повсеместного крушения колониальной системы мирового капитализма, позволяет дать более взвешенные оценки.

Перед автором стояла сложная, комплексная задача. Ее решение (успешное или нет — об этом судить читателю) было в значительной мере облегчено наличием работ советских исследователей по тем или иным частным проблемам. На эти работы автор опирался при написании своей книги.

Предлагаемая вниманию читателя книга представляет собой краткий очерк истории некогда второй по величине — после Британской, — а теперь практически исчезнувшей с политической карты мира французской колониальной империи. «Биография» этой империи типична: она состоит из трех основных этапов, определивших соответственно и структуру книги, — рождение империи, ее «освоение» и крушение. Хронологические рамки книги достаточно широки: они охватывают почти 500-летний период. Естественно, автору пришлось сосредоточить свое внимание лишь на основных, наиболее важных проблемах и аспектах темы.

Автор считает своим приятным долгом выразить глубокую признательность работникам кабинета истории Института научной информации по общественным наукам АН СССР Э. И. Усковой, Т. В. Клушиной и Е. Ю. Гах за постоянно доброжелательную помощь и содействие в работе над книгой.

Глава 1

СОЗДАНИЕ ФРАНЦУЗСКОЙ

КОЛОНИАЛЬНОЙ ИМПЕРИИ

В последних числах ноября 1095 г. столица Оверни стала местом невиданного зрелища. Такого наплыва гостей древний Клермон не помнил с античных времен: 13 архиепископов, 225 епископов, 400 аббатов и других духовных сановников, европейские государи, крупные феодалы и множество рыцарей из разных стран заполнили город. Приезжих собралось столько, что для всех не хватило помещений, и многие вынуждены были расположиться за городской чертой под открытым небом.

В сопровождении кардиналов в город торжественно въехал сам глава римско-католической церкви — папа Урбан II. До своего избрания на папский престол в 1088 г. этот отпрыск французской аристократической фамилии, Оттон Остийский, долгое время был монахом в Клюнийском аббатстве, затем получил сан епископа и был замечен папой Григорием VII, приблизившим его к себе.

Приезд на родину не был вызван ностальгическими настроениями Урбана II. Решение созвать церковный собор во Франции созрело у него давно и было вызвано рядом неотложных дел.

В течение недели собор обсуждал церковные проблемы. После принятия решения об отлучении от церкви французского короля Филиппа I за то, что он удалил свою супругу и обвенчался с женой графа Анжуйского, собор перешел к главной своей цели: 26 ноября 1095 г. на городской площади при большом стечении народа папа провозгласил крестовый поход в Иерусалим{1}. В бумагах Урбана II, с которыми он прибыл в Клермон, находилось письмо, полученное им от византийского императора Алексея Комнина, который обращался к христианскому миру с призывом помочь Византии отразить угрозу со стороны сарацинов, турок-сельджуков и печенегов.

Папа и сам давно подумывал об организации похода к «святым местам». Этого требовали интересы церкви в борьбе с исламом, соперничество католицизма с восточной церковью, стремление увеличить количество католических епархий и, следовательно, доходов; наконец, папу беспокоило образование многочисленного слоя безземельных рыцарей, возникшего в результате утверждения системы майората[1]. Огромное число «обезземеленных» рыцарей были обречены на участие в бесконечных междоусобных войнах, ухудшавших и без того плохое хозяйственное положение стран Западной Европы. К походу в Иерусалим папский престол призывали богатые торговые города (Генуя, Венеция, Марсель), стремившиеся установить прямую торговлю с Востоком без византийского посредничества.

Все эти мотивы в большей или меньшей степени прозвучали в речи Урбана II на Клермонском соборе, произнесенной, как это постоянно подчеркивается во французской историографии, на французском языке. «Земля, на которой вы живете, — сказал папа, обращаясь к «отцам церкви44 и феодалам, — со всех сторон закрыта морями и горами; на ней тесно вашему многочисленному населению; она лишена богатств и едва обеспечивает пропитание тем, кто ее обрабатывает. Именно по этой причине вы непрерывно ссоритесь и истребляете друг друга. Усмирите же вашу ненависть и направьте свои стопы к Гробу Господню… Теперь же может прекратиться ваша ненависть, смолкнет вражда и задремлет междоусобица. Предпримите путь ко Гробу Святому, исторгните ту землю у нечестивого парода и подчините ее себе. Кто здесь горестен и беден, там будет богат»{2}. Указующий перст главы католической церкви направил враждовавших между собой западноевропейских феодалов на сказочный Восток, где, как гласила молва, рыцарей ожидали несметные богатства и воинская слава. Возможность разбогатеть становилась тем более привлекательной, что она освящалась почетной миссией «освобождения Святой Земли и Гроба Господня».

Едва папа закончил свою речь, как воздух над Клермоном огласили восторженные крики многотысячной толпы на латинском и французском языках: «Deus lo voit!», «Dieu le veut!» (Этого хочет Бог!). Тут же многие бросились к папе с просьбой благословить их на поход. Урбан II предусмотрел подобный исход и немедленно объявил знаком вступления в «святое воинство» красный крест, нашитый на правое плечо.

Речь Урбана II вызвала сильнейшее возбуждение во всех западноевропейских странах. Уже четыре месяца спустя первые отряды крестоносцев устремились на Восток. Началась почти 200-летняя история крестовых походов{3}. Столь подробный рассказ о предыстории первого крестового похода мог бы показаться излишним и не относящимся к теме данной книги, если бы не одно обстоятельство. Дело в том, что первый крестовый поход, наряду с завоеванием Англии норманнами в 1066 г., во французской исторической литературе принято считать началом колониальной политики Франции. При этом ссылаются на папу-француза, на место проведения церковного собора, провозгласившего поход на Восток, на то, что во главе первого крестового похода были поставлены Раймунд, граф Тулузский и папский легат Гуго Вермандуа, брат французского короля Филиппа I, на то, что почти все военачальники первых крестоносцев были французскими сеньорами.